2
В ту ночь играли музыку ветра,
Углы о неприличье бормотали,
И крались к изголовью фонари,
Чтоб на пол спроецировать тела,
Сомкн̀утые в одном немом порыве.
На снулом стуле кофе остывал,
В него свой дым вплетала сигарета,
И было ещё долго до рассвета.
Она была в изгибе хороша –
Изящный дубликат скрипичной деки.
Серебряные пальчики зубов
Сквозь створки губ белели в полумраке,
И два горячих алых костерка
Цвели в её зрачках полуприкрытых…
И под рукою, шелестя бумажно,
Выскальзывала грудь… И было страшно,
Что падала, что падала душа
От горла вниз, а снизу – снова к горлу.
Испытанный любви аттракцион
Был вновь запущен некой адской силой,
Гудела кровь в сосудах воспалённых –
В виски стучала гулко молотком.
И кто-то смуглым пальцем на струне
Ночной ноктюрн наигрывал во мне…
Когда в груди смолкал аттракцион,
Она съезжала на палас с постели,
А я ложился у точёных ног
И с восхищеньем юноши взирал
На стог волос, похожий на чащобу,
Как в их травинках путался фонарь,
Как мило губы делали петлю,
Когда она шептала мне: «Люблю!»
И я читал ей давние стихи,
О новом взрыве сочинений бредя:
Уже роились рифмы в голове.
Она стихам старательно внимала
И отзывалась вздохом на строку –
От них она как будто задыхалась…
Но, не желая таинства нарушить,
Дышала всё медлительней, всё глуше.
Когда безмолвно лёг на подоконник
Холодный штемпель первого луча,
Она спала по-детски безмятежно –
Щекой на белоснежном кулачке.
А я, как пёс, стерёг её фигурку,
Сдирая взглядом с тела простыню.
И думал, и терзался: «Кто она –
Пятиминутка мне или жена?»
* * *
Издалека на сотни миль –
По всем дорогам
Уже, клубясь, летела пыль,
Несла тревогу,
Несла сумятицу и страх
Всему на свете…
Сегодня.
Далеко.
В горах.
Родился.
Ветер.
Туман – густой, как молоко,
В полях дымился…
Сегодня.
Ветер.
Далеко.
В горах.
Родился.
К листу сырому жался лист,
К травинке – мушка,
И счёт минутам сверху вниз
Вела кукушка;
И полз поспешно муравей
По пню гнилому…
– Эй, кто-нибудь! Спасайся, эй!
Скорее к дому!
Всё мчалось, прыгало, ползло,
Текло, роилось…
Природа знала: ныне зло
В горах родилось.
И затаился синий мир,
Тревоги пестуя.
И охранял его лишь миг
От сна до бедствия. |
