Поёт соловушка родимый,
не зная, что на мураве
погибли мы неумолимо.
Лежим в доспехах на траве.
А на груди блестят медали,
кольчуги и мечи блестят.
До дыр изношены сандали,
глаза потухшие глядят
за горизонт. Там возле речки
деревня, где родился я,
где спал на старой русской печке
и рядом где спала семья.
Душа ещё теплИтся в теле,
Но видно, скоро отлетит.
Вороны, чую, осмелели.
Одна из них в меня глядит.
Наверно, глаз ей мой по нраву.
Сейчас клевать его начнёт.
Чем бы огреть её, шалаву?
А то ведь точно заклюёт!
И вдруг услышал мёртвым ухом
я голос матери родной:
- Сынок, сынок, не падай духом!
Тут что-то сделалось со мной.
Восстал, как Феникс, я из пепла,
во весь свой рост я встал с земли.
Мой организм на диво крепкий –
Его в деревне родилИ.
И я пошёл сквозь гвалт вороний
в свою деревню прямиком.
Где батя родный похоронен,
где мать моя, где с печкой дом.
|
Послесловие:
Татьяна Гурская
Вблизи деревни, подле Фив
Лежу в разорванных сандалях.
Такой случился эксклюзив
Нас нынче хетты наказали
И вспоминаю жизнь свою
На берегах родного Нила
И маму родную свою,
К шадуфу что меня водила.
Мне очень хочется попить
Но слышу,что зовёт Озирис
За мной прислал он чёрных птиц.
Что раньше над другими вились
Но я исполню, мама, долг
И все Озириса законы
Анубис с книгою идёт
И больно жалят скорпионы.
Ohmygod
Коварный ибис подошёл.
Он глаз мне выклевать намерен.
Да... Это есть нехорошо...
Хотя итог закономерен...
Зачем мы хеттам поддались?
Подзадержались колесницы?
Иль неумело мы дрались?
Теперь клюют нас злые птицы,
и скорпионов гнусных рать
идёт на нас из-за бархана.
А нам, убитым, уж не встать,
ушли из жизни слишком рано.
И пусть течёт родимый Нил,
пусть горько плачет мать-старуха.
За царство голову сложил
твой сын.
А ибисам везуха...
