Жили-были в деревушке,
Что стояла на опушке,
Где река меж берегов,
Двое братьев мужиков.
Первый, бедный и усатый,
А второй, старшой – богатый.
Переехал богатей
В город жить с семьёй своей.
Дом отстроил пребольшой
И купцом стал брат старшой.
А у бедного порой,
Хоть встаёт он на заре,
Нету хлеба на столе.
Плачут детки – есть хотят,
Животы у них болят.
С утра до ночи бедняк
Бьётся эдак или так,
Нету пользы – ну никак!
Подкосилась даже хата,
Говорит жене: «До брата
Дай-ка в город я пойду,
Может, помощь там найду?»
Вот приходит к богатею:
«Здравствуй, братец. Я имею
Просьбу верную к тебе –
Помоги в беде ты мне.
Голодают мои детки,
Им бы хлеба – не конфетки».
Что же? – братец отвечает
(Сам же руки потирает), –
Вот недельку отработай,
Дам тебе тогда чего-то».
Что поделать! Согласился.
Всю неделю суетился:
Чистил двор, рубил дрова,
Вычищал помёт в хлевах,
Холил резвых лошадей
И кормил коров, свиней...
Раз седьмой темнеет небо,
Брат даёт буханку хлеба:
«Получай вот за труды!
Коль дела твои худы».
«И за то спасибо, брат!» –
Поклонился на расплат
И хотел идти домой.
Говорит тут брат: «Постой!
Приходи-ка ты с женой
Завтра в гости; путь не длинный,
У меня же именины».
«Да куда мне? При делах:
Гости в шубах, сапогах,
Я ж в лаптях, да и кафтане,
Вон и дырка на кармане».
«Ничего, ты приходи!
И супругу приводи».
«Хорошо, приду, родной».
И поплёлся сам домой.
Воротился как к семье,
Говорит своей жене:
«Завтра в гости нас с тобой,
Пригласил мой брат родной,
Именины у него».
«Ну, пойдём – раз повезло:
Угощения поесть
Да детишкам что принесть...»
Утром в городе у брата
Полон дом гостей богатых.
Он их потчует прекрасно:
Подают им вина, яства...
Бедный брат с женой сидят
Да уныло лишь глядят,
Как другие пьют, едят ...
Их никто не угощает,
И на них не обращает
Брат внимания совсем,
И для них он глух и нем.
Кончился обед, и гости,
На столе оставив кости
В беспорядке (разлито'
Недопитое вино),
Собрались все уходить,
Не забыв благодарить
Дом гостеприимный тут:
Все смеются, все поют.
Бедный тоже – поклонился
И с женою удалился.
Вот голодные идут
(Слышно – где-то там орут),
Бедный брат жене своей
Молвил: «Песню веселей
Мы сейчас с тобой вдвоём,
Что ль, давай-ка запоём!»
«Эх ты, дурень-дурачок!
Неужели невдомёк?
Люди сладко пили, ели, –
Потому-то и запели.
Ты-то петь с чего решил?
Ну, меня ты насмешил».
«Всё же брата именины:
Пусть не пир нам – а смотрины,
Но без песен стыдно мне
Появляться на селе.
Запою, чтоб говорили:
Раз поёт – знать угостили...»
«Ну, так пой, а я не стану!
Не поддамся я обману».
И мужик запел вовсю
Славну песенку свою.
Слышит – кто-то подпевает;
Он супругу вопрошает:
«Это ты сейчас тайком,
Столь писклявым голоском,
Подсобляла мне, жена?»
«Что с тобою? Я с ума
Не сошла – да и вина
Не пила...» – «Тогда ну кто же?!
Подпевать ещё мне может».
«Я не знаю! Ну-к запой,
Так послушаем с тобой».
Он опять запел. И что ж?
Сразу даже не поймёшь.
Он поёт один слова –
Слышно голоса всё ж два.
Встал мужик, спросил печально:
«Горе, то не ты случайно
Пособляешь песню петь?»
«Да, хозяин! Теперь впредь, –
Отозвалось важно Горе, –
Не отстану я уж боле.
Ты хозяин поневоле,
И везде, и всюду я
Буду тень навек твоя».
«Что ж, пойдём!» – сказал бедняк.
Но зовёт его в кабак
Горе горькое в секрет.
Тот ответил: «Денег нет!»
«Вот дурак – не видел свет!
На тебе кафтан надет,
А на что он? Лето скоро...»
Посмотрел мужик с укором,
Плюнул наземь: «Что ж, айда!
Денег нету? Не беда...»
И пропили... Утром снова
Горе охает сурово;
Голова болит с похмелья,
Вновь зовёт напиться зелья:
«Хорошо бы с утреца
Нам испить опять винца!..»
«Денег нет!» – мужик твердит.
Горе хитро говорит:
«Ты возьми телегу, сани...
Продадим – и с сердца камень!..»
Так и сделали они.
Полетели быстро дни.
Пропил борону, кайло,
Всяко мелкое добро
За полмесяца спустил;
Даже избу заложил.
«Всё, дружище, больше нету, –
Бедный Горю молвил летом, –
Что ещё теперь пропить.
Всё пропили... Как нам быть?»
Да! Взаправду, видит Горе –
Не возьмёшь с бедняги боле;
Он совсем уже бесхозный.
Говорит ему серьёзно:
«Ты к соседу ну-ка сбегай:
Попроси волов с телегой».
Побежал мужик к соседу.
Дай, мол, то-то... Тот к ответу
Принуждает со словами:
«Для чего повоз с волами?»
«В лес поеду за дровами.
Отработаю сполна
Я неделю задарма».
«Ну, возьми, не поломай».
«Даже не переживай!»
Взял волов, уселись с Горем
На телегу, едут в поле.
Задаёт оно вопрос:
«Знаешь ты, что в землю врос
Крупный камень на холму?»
«Как не знать?!» – «Езжай к нему».
Только-только подкатили,
Камень тот отворотили,
А под камнем полна яма
Золотых монет багряных.
«Что глядишь и так притих –
Ты таскай в телегу их...»
Принялся мужик за дело,
Горе рядышком присело.
Выгреб всё, слепясь от солнца,
До последнего червонца.
Заявляет Горю сам:
«Посмотри-ка, Горе, там:
Не осталось по углам?»
Наклонилось Горе, зрит:
«Я не вижу!» – говорит.
«Полезай-ка в яму, Горе –
Там узнаешь правду, что ли...»
Так и сделало оно,
Только влезло ... Он его
Тут же камнем привалил:
«Чтоб и это не пропил,
Лучше здесь ты посиди,
Горемыка, взаперти».
Сам отправился домой;
В погреб там багаж златой
Разгрузил; отдал соседу
И волов, да и телегу.
Много ль времени иль мало
Пролетело – то незнамо!
Но отстроил он хоромы:
Дом огромный, крепкий, новый –
И зажил с тех пор богато ...
Приглашает как-то брата
В гости он с женой к обеду.
Удивляясь брат: «Приеду!»
На другой день приезжают,
Ничего не понимают,
(Так не верится глазам!)
Вот так на – ну чудеса!
Угощает братец чинно:
Изобилье яств и вина!
«Объясни, какой судьбой,
Ты богатый стал такой?!»
Рассказал мужик ему
По беззлобью своему:
И про Горе, и про клад,
Как избавиться был рад.
В общем, всё чистосердечно,
Изложил ему беспечно.
«Эко! – думает старшой, –
Будут беды, брат младшой.
Вот поеду в чисто поле,
Отпущу твоё я Горе;
И возьмётся вновь хитро
Отчуждать твоё добро».
Завидно чрезмерно стало.
(Так оно в нём заиграло!)
Это ненавистно чувство:
Так-таки б завыл от буйства!
«Эко! Ты какой наглец!
Будет радостям конец.
Эко ты расхвастался!
Лишь недавно плакался...»
Отпустил жену домой,
Сам дорогою другой
Подъезжает к камню он,
Огляделся с трёх сторон,
Своротил – и наклонился
Глянуть, кто там шевелился.
Не успел принять решенье,
А оно уже на шее.
«А! – кричит, – прибёг к обману;
От тебя я не отстану!»
«Слушай, Горе! – в крик купец, –
То не я тот молодец,
Что закрыл тебя под камень,
Это, брат мой, между нами».
«Нет уж! Нет уж! Один раз
Удалось, но не сейчас...»
Крепко Горюшко взялось
За купца; всё вкривь да вкось
Вдруг в хозяйстве повелось.
Что ни день – так опохмелка,
А какая спьяну сделка?!
«Нет, так жить нехорошо, –
Думает, – вопрос решён.
Нужно избавляться срочно,
А иначе крышка – точно!..»
Думал, думал – сочинил,
И два клина заточил,
Колесо взял – и один
Вбил во втулку крепко клин.
Вышел к Горю, говорит:
«Что лежишь – бок не болит?!»
«Что ещё мне делать гоже?..»
«Поиграем в прятки, может?»
Горе радо: «Дело тоже!..»
Спрятался купец сначала,
Горе быстро отыскало.
«Ты меня найдёшь не скоро, –
Похваляться стало Горе, –
Я забьюсь в любую щёлку,
Будешь день искать без толку».
«Ты себя превознесло:
Заберись-ка в колесо...»
«В колесо не влезу я?!
То, хозяин, ерунда!»
Влезло Горе вмиг туда,
А купец тут без труда
Клин второй во втулку вбил,
В речке с Горем утопил.
И по-старому зажил,
Больше с горя не тужил.
В этой сказке свой резон,
Вот о чём толкует он:
Знай, что горе – не беда,
И всему своя чреда!
Так бывает часто в жизни …
(Есть сарказм в той укоризне),
Да и правды есть зерно
Да и ходит слух давно,
Будь то: «Не было бы счастья –
Да несчастье помогло.»
Запираться, я не буду
Зависть – это тоже худо.
|