На дне колодца белое вино,
И крепче не было в помине.
Отравленной стрелой полонено,
Погребено в дремучей тине.
Пустое поле дарит свой ночлег
Тому колодцу то и дело.
И Ной и им сколоченный ковчег
Во сне спасают это тело.
Но жадных ведер близки голоса,
Приход их как всегда тревожен.
В гремучие, болотные леса
Ушли. Колодец обезвожен.
И нет сравнений муки описать
Осиротевшего колодца.
В глазах упреки, горечи печать,
Холодный блик на голом донце.
Того вина черпатель был один,
Безжалостный один глотатель,
Переливатель в собственный кувшин,
Чужой души лихой каратель.
И если бы ты знал, мой дорогой,
Где поле то стелилось робко,
Ходил бы ты проторенной тропой?
Легка б была твоя походка? |