Рассвет окрасил небо в нежный тон.
Чуть слышный, тихий, мчится в небе звон.
Колышет ветер слабую тоску.
Приставлен дулом пистолет к виску.
Погибнет прах, срываясь, гибнет сталь,
И ветер шепчет старую мораль.
И тишина вокруг, и никого здесь нет,
Лишь обнимает небо облаком рассвет.
Дрожит рука, курок уже взведен.
Трепещет над зеркальной гладью клен.
И отражается в том озере зеркал
Кто самому себе убить себя сказал,
Кто обвинит во всем свой пистолет,
Кто для оружья не давал запрет,
Тот, кто ошибся в выборе пути…
Ему свой верный путь уж не найти…
И в глубине зеркал пройдет вновь жизнь,
Картины прошлого, картины вечной лжи,
Картины правды и безмерного стыда…
За то, что не сказал когда-то «да».
И вспышкой озарит угасший разум вновь.
Любовь, важна к другим только любовь!
А разве он любил кого-то? Просто бред,
Важнее денег ничего для него нет.
И не изведал он тех нежных, тонких чувств,
И не услышал слова тихого «вернусь»,
И половина жизни уж прошла,
А жизнь как будто в нем и не была.
И с сожаленьем понял, что не прав.
И разрывает душу дикий зверя нрав.
И не дрожит рука уже - не дрогнет пистолет.
Прервется молодая жизнь в расцвете лет.
Но нет пути назад уже, прости…
Теперь все чудо может лишь спасти.
Но ведь на свете нет давно уже чудес.
И шепчет что-то утешительное лес…
Он, гордо голову свою подняв,
Вдохнув поглубже, в сердце боль уняв,
Простился с миром и на спуск нажал…
Щелчок… Щелчок осечки тихо прозвучал…
На свете есть судьба, и есть злой рок,
Но чудом прозвучит когда-нибудь щелчок. |
