- Стой, погоди, ты кто такая?- услышала я за спиной. –
Видать, нездешняя, чужая, такой здесь нету ни одной.
Я оглянулась удивлённо на неожиданный вопрос
и огрызнулась раздражённо:
- Ты сам-то кто? Что за допрос?
Мой встречный сразу растерялся, замолк, таращится в упор.
А я ему:
- Что привязался? К чему ненужный разговор?
- Иван,- он тут же спохватился и первым руку протянул, -
ну, не серчай, что прицепился и непонятно, что загнул.
Ты знаешь, это всё от скуки, медвежий угол, тишина,
а тут вдруг ты, я думал, глюки, сплошная прелесть и одна.
Я здесь родился, местных знаю и вдруг такая красота…
А хочешь, точно угадаю, зачем приехала сюда?
- Не утруждай себя, приятель. Впервые этот путь топчу.
Где ваша власть, где председатель? Я побеседовать хочу.
- Ну, ты, царевишна, загнула! До этой масти далеко!
Она вся в город умыкнула, к ним достучаться нелегко.
Не знаю, где и обитают. Признаться, тут их не встречал,
сюда они не приплывают, у них совсем другой причал.
А ты как к нам, неужто в гости, кому ж так сильно повезло?
А может, ты на свадьбу к Косте? Tам в приглашённых всё село!
- Нет, я, дружище, за наследством, мне здесь отписан мезонин.
- Так он со мною по-соседству! Который год стоит один.
Пойдём, я провожу до места - мне всё равно, куда шагать.
Пусть думают - завёл невесту, здесь лишь бы языки чесать.
Всё пристают, не отлипают: - Женись, Ванюшка, да женись!
Из года в год мозги терзают - так беспокоит моя жизнь!
Я усмехнулась, он приметил, и ну про жизнь мне заливать,
что, мол, один на целом свете, запарился невест искать.
А тут вдруг я - сплошная песня, мечта любого этих мест,
здесь жизнь текла бы интересней, кабы сюда таких невест.
Идём, он глаз с меня не сводит, всё мыслит, что б ещё сказать.
Видать, давно гормоны бродят, того гляди начнут скисать.
Я тоже, примиренья ради, решила байки поддержать,
поведала, что в Ленинграде никто не хочет замуж брать.
Он удивился, даже очень и, видно, намотал на ус,
а я, как-будто между прочим, спросила:
- А тебе сгожусь?
Мол, замуж уж давно охота, пошла бы сразу под венец,
замешкалась вот, правда, что-то, решила глянуть на дворец.
Смотрю, струхнул.
- Ну, ладно, ладно, не дрейфь, я замуж не пойду,
дом посмотрю, да и обратно. Наследство гляну и ту-ту...
Пришли, картина, прямо скажем, как в фильмах ужасов точь в точь:
косой домишко цвета сажи! А парень всё шутить не прочь.
- Ну, вот смотри, считай, всё это теперь до гвоздика твоё,
дом сиротой восьмое лето. Какое в нём теперь житьё?
Застыла я возле калитки, её без страха не открыть.
Да, мезонинчик не с открытки, и как с таким жилищем быть?
Я не на шутку растерялась. Куда же мне теперь идти?
Наследство всё к земле прижалось, крыльца и двери не найти.
А парень всё не унывает, советы сыпет, не унять,
упавший дух мой поднимает. Ну, оптимист, ни дать ни взять.
Твердит:
- Да ты не огорчайся, конечно, это всё под снос,
передохни, потом впрягайся, ты бойкая, решишь вопрос.
Садится солнце, вечереет, я никому здесь не родня,
никто не ждал и не согреет, и он сюда не звал меня.
Иван схватил мои вещички и потащил к себе во двор.
- Не дейфь, беру тебя жиличкой. Какие деньги, что за вздор?
Чуть оглядишься, обмозгуем, земля-то всё-таки твоя,
мы не дрожим и не пасуем, народ поможет, ну и я.
Сам за тобою увязался, а помогать - так помогать!
Когда-то тоже здесь остался и знаю, как всё поднимать,
и чувства мне твои знакомы, и страхи тоже не забыл,
зато теперь - владелец дома, почти что барином прослыл.
Он утешал, а я молчала, не знала даже, что сказать,
и всё яснее понимала, что не хочу и поднимать.
Ночь навалилась темнотою. Звёзд, как ромашек на лугу,
а я с больною головою в себя придти всё не могу.
То ветер в окна постучится, то что-то зашуршит в углу,
то прокричит ночная птица, то что-то скрипнет на полу.
А утро залилось туманом, рассвет прошило тишиной,
и сено с запахом дурманным коза мусолит за стеной.
Я, нервно кутаясь в шалёнку, застыла в мыслях у окна,
переживаю, как девчонка, что буду мыкаться одна.
Домой, домой и просто срочно, немедленно и навсегда,
в дела, в работу сверхурочно, здесь не останусь никогда.
Иван зовёт на чашку чая, стол яркой скатертью накрыт,
а я стою, не отвечаю, мне страшно чужд весь этот быт.
Он ждёт, взволнованно вздыхает, я - выразительно гляжу.
Он подошёл и обнимает:
- Не плачь, не бойся, провожу.
Стучат размеренно колеса, в купе привычно гаснет свет.
Он на прощанье - ни вопроса. Стоял, курил, вручил билет.
Опять не сплю, опять терзаюсь, купе пропахло табаком,
лежу сама с собой ругаюсь, злость обжигает кипятком.
Он улыбался, провожая. Наверно, думал, что вернусь.
Не будет этого, я знаю, я точно там ни приживусь.
Мой дом, уютная квартира, компьютер, ванна, телефон,
а ночью мысли, как пунктиры: «А как там он, а как же он?»
Ну, просто поселился в мыслях, едва расслаблюсь - снова он.
Там дом давно с землёю слился, о нём и мыслить не резон.
Я до печёнок городская, мне неприятен сельский быт,
а он, улыбочкой терзая, перед глазами всё стоит.
Зима, морозы налетели, уютный плед, шалёнка, кот.
Да что же я на самом деле всё думаю, как он живёт?
Что мне до этого героя? Живёт у чёрта на рогах...
Никак не справиться с собою, дрожь неприятная в руках...
Поди, там все дома по крышу давно снегами замело,
а я всё голос его слышу и шуточки на всё село.
Весна пришла так бестолково, снега не тают, холода.
Да, что же было в нём такого, что не приметила тогда?
Вокзал, народ, гудят составы, в купе и душно ,и темно.
Как сладко в поле пахнут травы! Знакомый дом, порог, окно.
Вокруг плывёт медовый запах - так пахнет яблочный пирог...
...И тут ребёнок крикнул:
- Папа!
А я топчу его порог...
Дождался всё ж свою невесту, и сразу с маленьким сынком,
Теперь уж точно я не к месту, ненужных сожалений ком.
И снова пыльная дорога, вокзал, купе, тупая дрожь.
Не разглядела-то немного, а даже встречу не вернёшь.
28.10.2015 |
