Ты, раскрывая нежные объятия,
Воздав томлению безумной страсти вопль,
На вековой духовной номинации,
Решила принести заботы боль.
Для этого в предел моей истомы,
Когда переходил на дикий крик,
К ногам моим колючий сноп соломы,
Летел от стойки крашеных ковриг.
И слуги, что должны любви страданья,
Лелеять, не смотря на время дня,
Не оправдали светлых ожиданий,
Поэтому летят в предел огня,
И там, у адовой барменской длинной стойки,
Пьют всякое горячее дерьмо.
Не нужно быть для ада дюже стойким,
Потягивая светлое вино.
Я не прощу, предупрежденье свято,
Когда меня таскают в кабаки,
Иль потчуют прилюдно мерзким матом,
А сами в духе просто дураки. |
