У могилы Высоцкого.

Спасибо за Память. Вот только первые четыре строки я бы связал иначе...


          В В С

Вот и главные ворота,
 "Нерв"с тюльпанами в руке...
  Я к Таганскому пилоту,
  Что не вышел из пике.

     Здесь летит на рваной ноте
     к небесам могучий стих,
     Словно пропуском на входе
     в город мёртвых и живых.

  Много пламенного люда
  спит на нижнем этаже;
  Здесь кладбищенская удаль,
  На Ваганьковской меже.

     Где в соседях недоглядом
     крест простой и ворон в склепе,
     Серебристые ограды
     и пугающие цепи.

  Где вы, мастера наветов,
  Тени вечно сытых псов,
  Генералы кабинетов,
  Слуги красных поясов?

     Вечность забрала на плаху
     накипь всякую и щёлочь,
     Недалече серым прахом
     многие из них, Семёныч.

  Нет там нашего парада -
  - Сплошь безликие тона.
  Есть родня, что тоже надо,
  И они не пьют до дна.

     Пусть земля им будет ложем,
     Просто ложем, что ещё?..
     Спите. Тени не тревожат;
     К ним всегда особый счёт.

  Мы, Семёныч, чище стали,
  Не стучимся в стены лбом,
  Многие отмылись в бане,
  Что отгрохал ты пером.

     На могилах трутней падших
     возведём безликий крест,
     И сто грамм славянских наших
     не про их худую честь.

  За тебя ж, Семёныч, с ходу,
  В тихой скорби, без личин,
  Захлебнёмся всем народом
  и, под "баньку", помолчим...

     За стальную силу духа,
     За аккорд, шальной и злой!
     Пусть землица будет пухом
     там, где царствует покой.

  Кровь от Слова стынет в жилах,
  Крепнет невидимка-нить,
  Лишь один Всевышний в силах
  место встречи изменить.

     В Вечность крепким монолитом
     рвётся связанный Пилот,
     А в кассете лента с хрипом
     у гитары струны рвёт.

  Бог концертов и застолий,
  Не кори за недогляд,
  За надетый против воли
  металлический обряд.

     Сбрось его, невольник вольный,
     Одолей земной порог!
     И, к столу - всего довольно.
     Скатерть белая у ног...
              2010 год
    С уважением к Владимиру Семёновичу