На свете много всяческих примет.
Перечислять их - отпадёт охота.
И так уж вышло: этот мой снет -
Тринадцатый - злокозненный - по счёту.
"Пустое! Предрассудки!" - скажет кто-то.
Но вот уже полгода (в чём секрет?)
Судьба, нас окружив своей заботой,
Являет этим свой авторитет.
А как же спорить с собственной судьбою?
Ведь тем, что повстречались мы с тобою,
Что влюблены, - обязаны мы ей.
В судьбу готов я верить до могилы.
Вот только бы она не изменила
Когда-нибудь симпатии своей! |
На мой взгляд, последние три строки второго катрена воспринимается, как нечто оторванное от изначального хода повествования. Причина во введении немотивированных образов: "полгода" (А почему не год? Почему не квартал?). "Судьба, нас окружив своей заботой..." А кого, собственно говоря, "нас"? Почему не "меня" - лирического героя (что логичнее), от чьего лица ведется повествование?
"Являет этим свой авторитет" - строка-пустышка (непозволительная роскошь для сонета). Кроме того, авторитет судьбы может проявляться и в тех превратностях, которые она могла бы уготовить лирическому персонажу. Уж лучше бы: авторитет по отношению к человеческим предрассудкам, человеческим предположениям. Отсюда сразу появилась бы отсылка к пословице: "Человек предполагает, а Бог располагает".
...Или как выход - поясняющий подзаголовок.