…и лезла сирень сквозь оконные створки,
пока пузырилась в тазу гимнастерка,
пилотка и гетры оттенков фельдграу,
и Ганс под подолом ласкал «liebe Frau»,
а Фрау Маруся, еще молодая,
белье полоскала, ему угождая…
Бывало, девчушкам носил он конфетки,
наверно, тоскуя по маленькой Гретхен…
Да что там... Не первый он был на постое,
но всех вспоминать - это дело пустое.
Тогда она знала одно - нужно выжить,
а время из памяти лишнее выжжет...
Теперь столоваться черёд капитана,
И видом казистый, и склонен к роману...
Она крутобедра, стройна, большерота,
а в окнах сирень сорок пятого года,
весна расслабляет, пьянит и кружит
…
- Ты с немцем жила?
- На войне разве жисть.
- Ну, значит, не врали. А муж как вернется?
Зачтется, дуреха, тебе, ох зачтется.
- Так мужа убили. Еще в сорок третьем.
- А детки - его?
- Да, советские дети.
- Но разве так можно... пока мы там гибли...
- А кто в 41-м тут драпал, не вы ли?
- Да я ж тебя! Драпали. Было…Давай-ка,
и мы про войну позабудем, хозяйка…
(ну пользуй, ты - наш. Воевал. Значит – можешь.
И дочки сегодня вернутся попозже).
А если уж страсть, если вещи по полу,
то свой ли, не свой - лишь бы был понежнее...
Наладится жизнь. Ремонтируют школу,
и сахар давали вчера в бакалее.
|