Не надрываясь записал анфасы видов,
От рифмоплетов славных и графоманок то ж.
На ком блистали строки божьих истин,
И вместе с ними ласковая ложь.
Там поперек скользящих книзу строчек,
Удары кузнецовые кувалд,
Ломали жала зэковских заточек,
Которыми колол заштатный бард,
Своих противных, с виду, конкурентов,
Мол, те украли пятистопный ямб,
И завернув в истрепанные ленты,
Забросили его в помои сборных ям.
А он трудился вечности спуская,
Меж пальцев истомленных музой рук.
На ишиас порою не взирая,
В кругу поклонниц и шальных подруг,
Кропал поэмы, источая флоры
Весенний непорочный аромат,
И, наконец, войдя в формат урода,
Нырнул бесстрашно в ненавистный ад. |
А также всех зевал и зазывал
Я, сгорбившись от муз, увижу Солнце,
Которое в аду не признавал!