Обрываются звезды,
и падают нам на ладони,
мы как ангелы,
снова парим
над пучиной страстей.
Упиваемся волей,
вновь и вновь уходя от погони,
от кошмара толпы,
разрывающей
всех кто не с ней.
Навалившийся страх
смыт холодным дождем
резких слов.
Видишь,
кто-то внизу,
подбирает ничтожный их бисер.
За полфразы - на царство,
за песню - любовный альков.
Но один, промолчавший,
остался от всех независим.
Искажаются звуки
в среде обессмысленной веры,
обнажая нервозность,
гноящихся похотью, мыслей.
Это было давно, и не с нами,
но были примеры,
когда гибли миры,
становясь от того бескорыстней.
И под коркой больных,
зачерствевших, холодных сердец,
разливаются жирной волной
жадность, зависть и злоба,
в обезличенном мире,
где женщина - самка, мужчина — самец,
где душа умерла,
ненасытная правит утроба.
Пара черных, да пара гнедых
наши сны — наши крылья,
вверх уносят, все дальше,
от формул, расчетов и схем.
От безмолвия чувств, нелюбви,
от стыда и бессилья,
От решений, завязших
в болотах судьбы, теорем.
И вернувшись в свой мир,
убежав от реальности будней,
дверь плотней затворив,
чтоб не дули ветра перемен,
кто-то шепчет молитву
и сердце стучит словно бубен,
но сухое молчание
слышит от неба взамен.
Не надейся, не жди,
избавления свыше не будет.
Просто боги давно
обессилели или мертвы.
Дела нет никому,
до изломанных ребер и судеб,
это наши посевы,
и мы пожинаем плоды.
|
