***
Отслоняя занавеску,
ломится зима в сторожку,
режа ветром, как стамеской,
и кидаясь белой крошкой.
Я включу обогреватель,
запеку на нем картофель
и умну его, читатель,
проводив горячим кофе.
Шуток я шутить не буду
с этой бледной истеричкой.
Завалюсь и позабуду,
ухо защитив затычкой.
Пусть трясет железной дверью!
Пусть буянит, коли надо!
Утром злость ее промерю,
только утром, буду гадом.
9.12 2013,
охрана
Утопия
«Мы не должны шить себе саван» -
некий духовный писатель.
Стыдно грустить
из-за всемирной беды,
грызть и себя и других
вполне выносимой мыслью
о вероятном конце истории.
Неблагочестиво скорбеть
над конвульсиями существа,
которое было тебе не более чем
всем…
Вытер я нынче утром слезы капитулянта
и сочинил простецкий сюжет,
чтоб утешаться им, если станет невмоготу.
20 403 год.
Солнечная система цветет и пахнет.
На небесных телах
колонии бывших землян,
ухитрившихся втиснуть оранжереи
в каждый квадратный метр.
Воду теперь добывают из звездного света.
Выведены породы
бескровных животных и птиц,
произрастающих на невысоких кустах,
чьи семена раздаются бесплатно.
Ни мясо, ни рыба, ни овощи то есть.
Пищей довольны вегетарианцы, скоромники, взрослые, дети.
Нефть не нужна,
нет ТВ и желтых газет.
Взаимовыручка и пониманье
между людьми беспрецедентны.
Ноль эгоизма, гордыни,
обмана. Деньги забыты.
Классов и каст,
правителей и государств
старик не упомнит.
Настала гармония
всечеловеческой космосемьи.
Многообразны досуги,
народные промыслы,
их проявление и самобытность.
Каждый отныне и гений
и гениев друг-почитатель.
Истреблены
недуги рассудка и тела.
Совесть без пятнышек и червоточин.
Век человеческий тысяча.
Собачий, кошачий по триста.
Ученым порой удается
с реинкарнацией сладить,
что удлиняет бесценную жизнь
в два-три, а то и четыре раза.
Нету резона в горе и суициде.
О, безусловно, никто
не собирается шить себе саван!
Правда, в духовных писателях
тоже
толку не видит больше никто.
Лучше пойти на футбольное поле,
позависать в галактическом Интернете
либо из бара безвредный достать алкоголь,
чтоб оприходовать на пикничке
где-нибудь на Ганимеде,
куда добираться – как тьфу.
14 декабря 2013.
Теневая полоса
Мой кораблик застрял в бутылке,
и не вынешь теперь никак.
У него не волна – опилки,
костенеющий полумрак.
Мачты сломлены. В штиле виснут
без желания паруса.
Как торосами, плотно стиснут.
Нехорошие чудеса.
Укоризненной постной миной
через стенки его не мучь!
Сам бы справился он с причиной,
если б к ней подбирался ключ…
18 декабря 2013.
Серенада влюбленного бизнесмена
Ты совершила рейдерский захват
сознанья моего.
И я не виноват,
что добиваюсь только одного:
растить первоначальный капитал
контактов наших и партнерских встреч,
всех слов твоих и взглядов драгметалл
в надежном сейфе для себя сберечь
и любоваться им наедине,
когда стемнеет за моим окном
и лампы на движение одне
помигивают, защищая дом.
Что мне Багамы, что Египет, что
мартышки в сауне, что договор
на три лимона?.. Ты или никто!
Пусть будет твой вердикт нескор.
Клянусь валютой, пластиком, клянусь
пакетом ценных, деловых бумаг:
коль скоро в бизнес я с тобой впрягусь,
не подведу.
Вступай со мною в брак.
Ноябрь 2013.
Винни Пух и Брайан Джонс:
абсурдная история
Брайан Джонс, британский белый музыкант,
приобрел поместье некоего Милна.
Говорят, он «Винни-Пуха» написал;
говорят наоборот, что Винни-Пух
создал имя Милну, до тех пор
безымянному, как Божья тварь
в день творенья. Версия и та,
и другая выглядит нормально.
Ну а Брайан Джонс, британский музыкант,
с детства почитатель Винни-Пуха,
ритм-н-блюзом заразился вдруг
при контакте с чумовой пластинкой
черного и подцепив микроб,
что косил вчистую молодняк
в городах и весях лет пятнадцать.
От него погиб и Брайан Джонс.
Говорят, что кинулся в бассейн,
соблазненный лунным отраженьем,
круглым, будто шарик Пятачка,
перед тем для храбрости всосав
кокаин с шотландским виски.
Говорят,
версия имеется новее:
Брайана со злости утопил
нанятый прораб, что для него
перестраивал усадьбу Милна.
Капитально неформал достал
дяденьку консервативных взглядов.
Не стерпел - и вот…
Плашмя лежал
рокер, словно плюшевый медведь,
на голубоватом дне бассейна.
Милна тень с рыданьем прочь неслась.
Иа разбирался с чайной розой.
Декабрь 2013.
О Европе, или 1812-й
Зима. Французы драпают.
Как могут.
Двунадесять языков прут назад,
опрокидывая сани,
тая в снежной прорве
той страны, которую намеревались покорить…
С отрядом в Дорогобуж Муравьев
спешит и натыкается на лагерь,
где несколько вояк Наполеона
засели в необычном шалаше.
Солома, ивовые прутья,
а по бокам иконы без окладов –
святые, Богородица, Господь –
заместо стенок, значит.
Где-то рядом разорили монастырь,
спалили храм, перекололи
насельников его, забрали утварь.
Питомцы просвещенья и культуры
отгородились от мороза образами,
перед которыми поклоны клали
отсталые смешные дикари.
Был вынужден позволить Муравьев
тулупам и лаптям,
оцепеневшим от кощунства,
предать огню шалаш, иконы, европейцев,
их осквернивших.
А буде кто наружу пожелает,
дубиной гнать обратно эту блядь.
30.12. 2013.
Сентиментальная ода
Красные, синие, желтые,
розовые и зеленые
скачущие огоньки.
Словно иголочки колкие,
с елок и сосен осыпались
на новогодних каникулах
сладко-хмельные деньки.
Словно сквозь марево слезное,
дождики, ртутно дрожащие,
ватки, гирлянды кругом.
Сантиментальное поздно мне
вон за ворота выталкивать.
Пусть его душу царапает,
нежит своим чередом.
Милое, каждогодичное
с риском запоя язычество,
святость бесспорна твоя!
Словно варенье клубничное,
тапочки – символ уюта,
под карнавалом таишь ты
жалобно и целомудренно
нитяный пульс бытия.
Вот осечется, и нет его.
Друг ли, родители, женщина,
кто из них может нам дать
клятву, что нет рядом третьего,
словно тот рыцарь у Бергмана,
бледного и круглолицего,
взявшегося за печать?
Гостий пахучих питомников
вынесут к мусорным бакам,
словно нагие венки.
Будет февраль. Будет тоненький
голос ничейный над ними,
больше не к ним адресованный –
к нам: «Вот и все, чудаки»…
1 января 2014.
***
Экое слово – «литература»!..
Я твой собеседник, не боле.
И этого предостаточно.
Довольно для нас обоих
того, что тебя я выбрал,
ты выбрал меня, поверь,
на шаре земной юдоли,
где все мы транзитные гости
без прав и без мест посадочных,
и вот-вот откроется дверь.
2 января 2014.
Набросок
Одна знакомая
напоминала мне белую мышь
с розоватым носом,
рубиновыми глазенками,
нечаянно пострадавшую
в лабораторном эксперименте:
ей вынесло мозг,
без остатка,
весь.
На этом кончается сходство.
Животное скоро
пропало бы,
а у нее
все шло хорошо.
Особенно нравилось ей плясать
на офисных пьянках и корпоративах.
Директору она заявляла:
«Меня от работы прёт»!
И однажды,
когда затошнило меня
от мышиного ужаса,
предложила,
водя розоватым носом задорно,
помощь психолога,
коим считала себя,
имея диплом с 3-месячных курсов.
Декабрь 2013.
Гимн
У трона моего Владыки
Все искры бытия, весь хаос, прах веков.
А выше трона моего Владыки
Лишь повторенье тех же черт,
Что у Него.
Лишь сам Он, Триединый, Неделимый,
Блаженный и Простой,
Недосягаемый, Непостижимый.
И кто приблизит нас к нему, если не Он?
И кто заставит отвечать земных владык?
И кто поставит на колени всех надменных?
И кто тебе утрет слезу, в конце концов,
Отняв теперь, чтоб даровать всегда?
У трона моего Владыки
Обиды нет, придворных нет, шутов.
Сады и реки,
Облака, луга –
Лишь красота и дети,
Что поют Отцу хвалу
Открыто, незамысловато.
А Время расширяет горизонт.
5 января 2014. |
