Ну, что поэт, ты тоже примитив?
Отрадой непокорных теме звуков,
Мечтами полуночных перспектив,
Фальшивым взглядом грошовой науки,
Растишь на ниве Божьей зла мотив.
А может быть души твоей напев,
Невинности глаголом ублажая,
Родит в сарказме ядовитый смех.
И тайной ночи укрывая плотский грех,
Протравит дух в пределах кущей рая?
Но мы ведь тоже, совесть разморив,
И песенную радость развивая,
Скроив из душ желанный примитив,
В пределах, нас покинувшего рая,
Прольем на головы невестушек елей.
А тот стечет ньютоновой причиной,
В просторы жениховские кудрей.
Чтоб завершит бесовскую картину.
А ты уж, видно, подзаплыл жирком,
Или не вовремя желанная удача,
Тебя застала темным вечерком ,
С девицей толстой за любви цветком,
На новосрубленной весною ранней даче?
Она твои пиитовы труды,
Обхает часом, старая заноза,
Но ты ведь клялся, что они давно чисты,
Как у соседки новые трусы,
Помятые в блаженствах красной розы.
Упреки наши вовсе не зазря,
Напоминают пагубное зелье,
В них воды рек, в них новые моря,
В них счастие купалось до нельзя,
После того, как в старой пыльной келье,
Дышало смрадом безутешных строк,
Где ты хвалил любовь средствами многоточий,
За что и получил законный срок.
А с ним и назидания урок,
В воспоминаниях пивной манящей бочки.
Теперь возьми руками карандаш,
Мы будем рады вновь тебя увидеть,
Как ты войдешь в забытый всеми раж.
Конвульсий безупречных эпатаж,
Заставит вновь любить и ненавидеть.
Поэт:
Вы тоже, порождения глуши,
Познайте боль печальную поэта,
Познайте крик его хмельной души,
Когда пельмени, иль мясные беляши,
Прожаренные им под лунным светом,
Откроют вам его стараний труд,
Его метаний творческую участь.
Что сказано о нем, то ведьмы врут,
Клянут его за светлую везучесть.
Поэтому налейте в таз вина,
И пейте в здравие хмельной планеты,
Вам не познать ни лиры, ни пера.
Любите лучше пьяного поэта. |
Но только вечером, когда Всевышний дремлет!
Труды пиитовы толкуют лишь одно -
Блаженство с девою всегда душа приемлнт!