Знаком мудрости всегда,
Уваженье придавая,
Белоснежная, седая,
Почиталась борода.
Люди так, видать, считали:
“Чем растительность длинней,
Тем умней я стану с ней”
Вот уж не было печали.
Долго думаешь – и что ж?
Голова болит с излиха,
А не вышло даже чиха,
Но в бородке поскребешь:
Если раньше неумело
Выходило, как назло,
Так теперь на ум пришло,
Как поправить это дело.
Может то и невзначай,
Да не мудрствуя нимало,
Кто-то думает, бывало:
“Борода полезна, чай”
Если кто-то бородатый –
Человек достойный, чать,
Как его не уважать?
С волосатою лопатой
На лице, куда б ни шел,
Так внушителен ты, право,
И ступаешь величаво,
И глядишь, ну как орёл.
Чуть откроешь рот – зевнуть бы,
Устремив на небо взгляд,
Люди в рот тебе глядят,
Будто ты читаешь судьбы.
Распаляется в момент
Кое-кто в учёном споре,
И себя являет вскоре
Борода как аргумент:
“Что он может знать про это
С бороденкой куцей сей?
Видно, ум-то не длинней,
Растерял его он где-то,
А не то пропил вконец.
Чем пищать там что-то тонко,
Подлиннее бородёнку
Отрасти сперва, мудрец”
Доказательства не слабы,
Хоть простой народ, хоть знать,
Но в работе помешать
Борода скорей могла бы.
Борода, когда длинна,
Начинает в кольца виться,
На ветру взлетать как птица
Или путаться со сна.
Чуть расчешешь после ночи,
Ан сваляется опять,
И бородку подстригать
Приходилось покороче.
Но когда до живота
Это всё не доставало
И болталось как мочало,
Красота уже не та.
А князья по воле моды
Или просто для красы
Оставляли лишь усы
И ходили безбороды.
Что один ус, что второй,
Если их владельцы зрелы,
То топорщились, как стрелы,
То свисали вниз волной.
Ну, усы, куда ни стало,
А что сделаешь в бою,
Если бороду твою
Защемило вдруг забрало.
Украшенье, что к ногам
Ниспадает так роскошно,
Лишь волхвам позволить можно
Для себя, скажу я вам.
Вот волхвы другое дело,
Борода для них была –
Инструмент для ремесла.
Потому-то побелела
Борода у старцев тех.
Чтоб управиться с народом,
Надо быть седобородым
И тогда придет успех.
Пусть мудрец, да безбородый,
Как ни бейся, проку нет,
Не придет авторитет.
Так назначено природой,
Что всегда умишко свой
Недалекий прикрывали,
В том не ведая печали,
Благородной сединой.
Вожделенная, святая
Борода царит кругом,
Всюду мягким серебром
Восхищенье вызывая.
И мечталось людям, чтоб
И у них бы споро, ходко
Непременно с подбородка
До земли повис сугроб.
Вот бы все вокруг шептали:
“Как он мудр, должно быть, ах!
Человек в таких годах,
Мы сравнимся с ним едва ли!”
Но волхвы нашли-таки
Неплохое средство сами
И считались стариками,
Хоть природе вопреки.
Будешь стар ты, будешь молод,
Но в одном сомнений нет –
На тебе оставить след
Должен лет бессчетных холод.
А серебряная нить
Не зараз украсит лица,
На тебя начнут коситься,
Да еще рискнут спросить:
“Стать успел, юнец, когда же
Ты почтенным стариком?”
Так что бороду тайком
Приходилось красить даже.
Но зато, поверьте мне,
Что бы ни было сначала,
Борода всегда сияла
В беспорочной белизне.
Мягче пуха, легче дыма,
Хоть, казалось, так себе,
Но в загадочной волшбе
Борода незаменима.
А лишись ее едва,
Прослывёшь, поди, уродом,
Не признают в безбородом
Вдохновенного волхва.
И о старце поседелом
Поползет вокруг хула,
И не будет жизнь мила,
Даже пусть ты дряхлый телом.
Белизна седых бород
Для волхвов всего дороже,
Ведь бормочет старец все же
То, что в голову взбредёт.
Для иных каких вопросов
Нам ответ известен где –
Написал о бороде
Сам Михайло Ломоносов. |
