Языческое небо, хрустальный окоём,
Божественная треба и память о былом.
Нам близок мир, в котором мы жить обречены,
Где места нет просторам загадочной страны.
На пастбищах пологих не встретим никогда
Мы туров златорогих бессчётные стада.
Есть яблоня – такая, что издавна растёт,
Всю землю накрывая, пронзая небосвод.
И яблоки над нами висят наверняка,
Сияют огоньками их спелые бока,
Весёлым хороводом глядят сквозь темноту,
Жар-птица мимоходом клюёт их на лету.
И Солнце, как устало сойдёт с ладьи своей,
Там тоже почивало на ложе из ветвей:
В ветвях проводит ночку, с утра же путь дневной
Начнёт не в одиночку, а с Утренней Зарёй.
С приходом поляницы в наряде боевом
Полнеба озарится пылающим щитом;
Затянут пояс туго, и светится впотьмах
Булатная кольчуга на девичьих плечах.
Вперёд без перерыва – у Солнца путь далёк,
И мчится торопливо серебряный поток.
Под вечер у причала, доспехами горя,
Ладью оберегала Вечерняя Заря.
Язычество отринув, отступник не пройдёт
Дружину исполинов на страже у ворот,
Немногим выпадало дотронуться до врат,
Где два лучистых лала дорогу осветят.
Входящего встречали (неважно, кто таков)
Распахнутые дали бесчисленных миров:
Порог переступая, загадывать нельзя,
Кому здесь и какая откроется стезя.
Не лёгок и не гладок невиданный поход,
Что множеством загадок волнует и влечёт.
Отважиться и мне бы, откликнешься ли ты –
Языческое небо, волшебные мечты. |
