Я пивом, малыми глотками, наполняясь,
Как мудростью, в грехах прожитых, дней,
Под пухом тополиным задыхаюсь,
И выгляжу отвратней и смешней,
Чем в молодости вешней и лукавой,
Когда с друзьями, пьяный к вечерам,
Я шел домой от грязного трамвая,
Минуя пропасти наполнившихся ям.
И оборачиваясь к девушкам пригожим,
Глядел настойчиво из-под опухших век,
И бережно кивал хмельным прохожим,
Себя, причислив к званью человек.
И вот уже стою у пива желтой бочки,
Не пропуская молодых вперед,
Считаю старости пустые заморочки,
Да, в морозильнике, рожденный к водке, лед.
А мир глядит от скользкого приступка,
Не поражаясь подлости своей,
Не проклиная боль дурных поступков,
Дает оценку сущности моей.
А я мечтаю в стае лебединой,
Лететь к урманам в звездные огни,
Где ветви сосен, Господом хранимы,
Согреют незлопамятные дни,
Которые у плеса Агидели,
За профилями юрт, в тоску зарниц,
Мелодией недружеской свирели,
Срывают маски с неумытых лиц.
И рай степи, шакалом оглушенный,
Смывая грязь ушедших в вечность лет,
Молитвами шаманов защищенный,
Рожденный небесами яркий свет,
Провидит в тишине больной волчицы,
Насытившейся плотию телят.
Что мир горит, больной волчице снится,
А рай живет в глазах ее волчат. |
