XXXVIII
Tu casa suena como un tren a mediodia,
zumban las avispas, cantan las cacerolas,
la cascada enumera los hechos del rocio,
tu risa desarrolla su trino de palmera.
La luz azul del muro conversa con la piedra,
llega como un pastor silbando un telegrama
y entre las dos higueras de voz verde
Homero sube con zapatos sigilosos.
Solo aqui la ciudad no tiene voz ni llanto,
ni sin fin, ni sonatas, ni labios, ni bocina
sino un discurso de cascada y de leones,
y tu que subes, cantas, corres, caminas, bajas,
plantas, coses, cocinas, clavas, escribes, vuelves,
o te has ido y se sabe que comenzo el invierno
Трясётся дом грохочущим составом,
Поёт плита, гудит осиный рой,
В саду фонтан рокочет, как прибой,
Твой смех бежит по пальмовым октавам…
Лазурь стены беседует с брусчаткой,
Приходит телеграмма, стынет чай…
И меж смоковниц, словно невзначай,
Вот-вот Гомер прошаркает украдкой.
Там, в городе, – ни возгласа, ни стона.
В проулках тишина вершит законы,
Лишь водопад доносит рыки львов.
А ты шумишь, поёшь, спешишь куда-то,
Но лишь – за дверь, как в дом с лучом заката
Январский холод залететь готов. |
