Хлынул ливень, и я, ухватив её за ладонь, потащил к раскидистому дереву. Аромат мокрой земли, листвы и дождя кружил голову.
– Небо совсем низко, ощущаешь его аромат? – проговорил я.
– Наверное, это безумие, но мне вдруг страстно захотелось раздеться и танцевать под струями дождя.
Я посмотрел на неё, и в её глазах плясали озорные искорки, отблески молний, прорезающих свинцовые тучи. Она была прекрасна в своей внезапной дерзости, в желании вырваться из оков повседневности. Капли дождя скатывались по её щекам, смешиваясь со слезами или, может, просто с каплями, неотличимыми от слез.
– Тогда танцуй, – прошептал я, чувствуя, как по спине пробегают мурашки. Не от холода, а от предвкушения чего-то безумного, чего-то, что мы запомним навсегда.
Она медленно расстегнула пуговицы своей легкой блузки. Дождь усилился, словно небо решило подыграть ей в этом спонтанном представлении. Она отбросила блузку в сторону, и ветер подхватил её, словно осенний лист. Под блузкой оказался кружевной лифчик, едва сдерживающий ее волнение.
Я не отрывал от нее взгляда, завороженный ее смелостью и красотой. Она закрыла глаза и подставила лицо под струи дождя. Ее руки взметнулись вверх, словно пытаясь обнять небо. Она начала двигаться, сначала неуверенно, потом все более и более раскованно. В ее танце не было правил, только чувства, только сила, выплескивающиеся наружу под аккомпанемент грозы.
Дождь барабанил по листьям, заглушая все остальные звуки. Мы были одни в этом мокром, бушующем мире, и казалось, что время остановилось. Я чувствовал себя зрителем в театре одного актера, и это был лучший спектакль, который я когда-либо видел.
Она кружилась, смеялась, плакала и кричала, отдаваясь во власть стихии. Я стоял, прислонившись к дереву, и просто смотрел, боясь нарушить эту хрупкую, волшебную атмосферу. Я знал, что этот момент останется в моей памяти навсегда, как символ свободы.
Постепенно дождь начал стихать. Она остановилась, тяжело дыша, с мокрыми волосами, прилипшими к лицу. Она посмотрела на меня, и в ее глазах я увидел что-то новое, что-то, что не было раньше.
– Спасибо, – прошептала она.
– За что? – спросил я.
– За то, что позволил мне быть безумной.
Я подошел к ней и обнял ее. Она была холодной и мокрой, но тепло ее сердца согревало меня изнутри.
– Я всегда буду позволять тебе быть безумной, – сказал я. – Потому что безумие – это то, что делает тебя тобой.
Она прижалась ко мне сильнее, словно ища защиты от прохладного ветра, пронесшегося вместе с последними каплями дождя.
– Раствориться… – прошептала она тихо, словно пробуя это слово на вкус. – Иногда мне так хочется. Сбросить с себя все эти маски, все эти роли, которые мы играем каждый день. Стать просто частью чего-то безличного.
Она замолчала, глядя куда-то сквозь меня, словно видела что-то, недоступное моему взгляду. В её глазах плескалась тоска и усталость, смешанная с отблесками прежнего безумия.
– Знаешь, – продолжила она спустя мгновение, – иногда мне кажется, что в каждом из нас живет зверь, запертый в клетке социальных условностей. И этот зверь отчаянно рвется на свободу.
Не успел я ответить, как вдруг, словно услышав ее слова, небо снова разверзлось. Дождь хлынул с новой силой, будто подтверждая правоту ее слов.
И тут я увидел, как она смотрит на меня. В её глазах больше не было усталости, только озорной огонь и вызов.
И прежде чем я успел что-либо сказать, я понял, что больше не могу сдерживаться. Её безумие заразило меня. Желание вырваться из оков обыденности захлестнуло меня с головой.
Я резко расстегнул рубашку, срывая пуговицы, и швырнул ее в сторону. Стянул с себя футболку, сбрасывая вместе с ней остатки разума.
И словно по знаку, дождь усилился.
Я помню только как побежал к ней, чувствуя, как холодные струи хлещут по коже, смывая с меня все лишнее, все наносное. Я помню, как закружился, запрокинув голову к небу, ловя ртом капли дождя.
Я стал но́ситься вокруг, прыгать, бегать на четвереньках, как дикий зверь, только что выпущенный на свободу. Я издавал нечленораздельные крики, смеясь и воя одновременно.
– Танцуй! – закричал я, протягивая ей руку. – Раствори всю тяжесть в этом танце силы! Забудь обо всем! Стань стихией!
В моих словах была мольба, вызов, и призыв к освобождению. Я хотел, чтобы она почувствовала то же самое, что и я – ощущение свободы, легкости, полного единения с миром.
Я продолжал двигаться, словно одержимый, призывая ее своим примером. Я чувствовал, как дождь смывает с меня не только грязь, но и всю ту боль, все те разочарования, что накопились во мне за последнее время.
И я увидел, как она, завороженная моим безумием, сделала шаг вперед. Сначала неуверенно, а потом все более и более раскованно. И вот она уже рядом со мной, кружится, смеется, кричит…
И в этот момент мы стали одним целым с дождем, с ветром, с грозой. Мы растворились в стихии, став частью чего-то большего, чем мы сами. Мы стали безумными, свободными, настоящими…
