Итак, сюита для фортепиано «Москва». Вы когда-нибудь чувствовали Москву как огромный, четкий, слаженный механизм? Не бездушный и железный, а такой… уютный и понятный, как старые настенные часы с гирями или механический метроном. Я — да. Я, собственно, только так ее и чувствовала. Мне кажется, это чувство известно тем, кто приезжает в Москву впервые и с размаху влюбляется в ее центр, во все то старинное, вековое, вечное, что там есть.
В общем, вот это — оно. В этих пяти номерах больше Москвы, чем в самой Москве, и больше любви, злости, нежности и куража, чем во всей Вселенной.
I. «Приезд в Москву»
О, сколько в этой части задора, огня и юношеских амбиций! Вот с таким настроением надо приезжать в Москву — не покорять, но очаровывать, впечатлять тем, насколько ты упрям, вдохновенен и целеустремлен. Будь эта музыка человеком, будь человеком Москва — она была бы влюблена и сияла бы от восторга.
А мне, когда я слушаю этот номер, вспоминаются собственные строки:
... Теперь — Москва. Шум, гам и балаган.
И вся она теперь — к твоим ногам.
И весь июль — дышать, не надышаться
Среди колонн, вокзалов, лестниц, станций,
Среди твоих арпеджио и гамм...
II. «Отцы и дети»
Если бы я вообще ничего не знала о творчестве Антона, я бы назвала этот номер симпатичной и выразительной фортепианной пьесой. А если бы я не читала партитуры… Но я-то знаю и читаю)
Короче, здесь я просто настоятельнейшим образом рекомендую партитуру читать. Если вы ничего не знаете о нотной грамоте — читайте указания к тому, как это надлежит исполнять, и да будет ваше удовольствие столь же глубоко, как мое. Потому что это чистая драматургия, (траги?)комедия, это можно брать и переносить на сцену в виде диалога юного и дерзкого композитора с признанным мэтром…
И если бы я не знала наверняка — никогда бы не подумала, что в эти две с небольшим минуты уложено нежно мною любимое явление iconoclasm, крушение кумира — вдребезги, ярко и с азартом. Сергей Сергеевич, вы уж простите этой молодой шпане, стирающей вас с лица земли — имеют право.
III. «Нежность»
Антон и нежность — две вещи несовместных, полагала я с самого начала. (Разумеется, мы все еще говорим о музыке.) Вот острое, колкое, угловатое, вынимающее душу и вставляющее ее обратно другим концом и как будто слегка не твою, отнимающее дыхание и голос — вот это его, это стиль такой…
Но ей-богу, этот человек не был бы собой, если бы не умел удивлять и ошарашивать. Поэтому «Нежность» — это именно то, что указано в заглавии. Мягкое, сумеречное, тихое, затаенное… невыразимое ни песней, ни речью. Только прикосновением к клавишам, только рассеянным вечерним светом над затихающей Москвой. Антон говорит, что этот номер — итог короткого увлечения творчеством Оливье Мессиана. Я ничего не знаю о Мессиане, поэтому для меня этот номер — только то, что я слышу.
IV. «Гнев»
А вот гнева мне не хватило. Вероятно, потому, что я ждала незамутненной ярости, похожей на нестерпимые в своей графической четкости «Контрасты» (о них писала раньше) — а получила скорее нечто веселое и злое в духе пана Шклярского (и хорошо если не Рокэ Алвы, прости господи!), когда гнев — это просто еще один способ двигаться вперед (и идти по свету насвистывая, раз уж у нас тут такие ассоциации). И тогда предельно логично выглядит финальный номер…
V. «Движение и действие»
Я не знаю, задумывалась ли эта сюита как произведение со сквозным героем, чье присутствие пронизывает все пять номеров и собирает их воедино. Я не знаю, кто этот герой — сам автор? Некий собирательный образ? Но он есть, он последовательно проживает все, что описано выше, и для него это путешествие не завершается с последним номером, потому что движение и действие — это постоянно и непрерывно. Вот он, часовой механизм Москвы, вот он, веселый и злой герой, которому покорится и столица, и музыка, и публика, и что угодно вообще.
И да будет его путь длинным. Полным открытий, радости, приключений.
Да и сама музыка - тоже.