Пять лет без Войновича..

 
  Я открыл его впервые в 76-м году, когда сквозь рев глушилок слушал первые главы "Чонкина" по "Свободе". Я попал в мир капитана Миляги, мичуринца Гладышева, вырастившего диковинный гибрид помидора и картофеля под названием "пукс" ("Путь к социализму") и вечно пьяного председателя Голубева.
  Книгу мы пересказывали друг другу и по памяти цитировали.  "Дела в колхозе шли плохо. Не сказать, что совсем плохо, можно даже сказать — хорошо, но с каждым годом все хуже и хуже…"

  А ведь, как и у Галича, у Войновича все могло бы сложиться весьма благополучно. Его песню "На пыльных тропинках далеких планет..." дружно распевала вся страна. Хотя космонавт Попович и настоял, чтобы изменили слова в припеве. "Давайте-ка, ребята, закурим перед стартом" - как так? У нас же космонавты не курят. И с тех пор зазвучало стыдливо "споёмте перед стартом".
 
 Вообще, цензоры всех мастей периодически вмешивались... Вот маршал Малиновский прочел стихи Войновича : «Над селом притихшим ночь стояла...  Ничего не зная про устав,  Целовали девушки устало  У плетней женатый комсостав...» «Эти стихи стреляют в спину Советской Армии!»  – кричал министр обороны.

Это он еще ничего не знал про "Чонкина", над которым трудился Войнович..

  Дальнейшее известно : публикация на Западе, исключение из Союза писателей, эмиграция и лишение гражданства. На этот указ Владимир Николаевич отреагировал письмом Брежневу :"...Я не подрывал престиж советского государства. У советского государства благодаря усилиям его руководителей и Вашему личному вкладу никакого престижа нет. Поэтому по справедливости Вам следовало бы лишить гражданства себя самого..."

  Я люблю его книгу "Автопортрет", написанную, как ни странно, достаточно беззлобно, хотя можно было ожидать другого. Над своими гонителями он посмеивается, как мудрый учитель над тупыми учениками. И это сильнее, чем желчь и ненависть.

Он ушел пять лет назад, попрощавшись в стихотворении:

"...Я жил, как было жить нельзя,
Одним на зло, другим на зависть,
Пред сильными не лебезя,
И перед слабыми не чванясь...
Ну вот, чего еще не спел,
Уж не спою, как ни просите.
Простите, если не успел,
Покуда жил, сказать: «простите»...