Об "армии стихотворцев" и победе воинствующего дилетантизма

Думаю, действующих поэтов «первого ряда» — не гениев, которые единичны во все
времена, да и статус их еще предстоит заверить будущему, а просто пишущих из года
в год первоклассные стихи, лучшие из которых ощутимо раздвигают границы поэтического
слова, — не больше дюжины.

Еще два-три, ну, три с половиной десятка просто хороших, настоящих, профессиональных
поэтов
Кто же остальные без малого тыща, а если добавить сюда публикации в других взыскательных
«толстяках», то и как бы не полторы-две? Кто авторы всех этих напечатанных, а следовательно,
по признанию экспертов, состоявшихся, художественно значимых (иными словами: добавляющих
к образу поэзии хотя бы штрих), существующих стихов?

Это верхушка той самой «армии поэтов», на которую сетовал Мандельштам.
И напрасно сетовал, хотя его раздражение ой как понятно. Особенно мне, редактору.

Ну да, это неистребимая, но и необходимая армия стихотворцев (хотя по облику, конечно,
скорее не армия, а бродячая толпа) — от простодушных любителей до прямых графоманов
и от искренних, но обделенных талантом тружеников поэтического цеха до старательных
филологов, не разбирающих разницы между анатомированием литературы и написанием
живой строки. И все они пишут и пишут, читают со сцены, выпускают самодельные книжечки
и заполняют своими творениями безразмерную Сеть. Но время от времени, по счастливому
стечению обстоятельств, вдруг, подобно тому как рыба — обыкновенная, нелетучая рыба —
порой выпрыгивает из воды, выпрыгивают и они за пределы своих обычных возможностей,
расхожих тем и языка — и создают нечто. И эти удачи, как драгоценные находки, поэтические
редакторы бережно извлекают из стихотворного потока и по праву предъявляют читающей публике.

И тут-то намозоленному редакторскому глазу видна обозначившаяся в последние полтора
десятка лет, начиная примерно с двухтысячных, проблема.
Ни первая дюжина «высшей лиги», ни следующие за ними три-четыре десятка настоящих
поэтов не претерпели за эти годы количественных перемен.

А вот «подлесок», подпирающий снизу поэтические вершины, приметно поредел.
Неожиданных находок в неоскудевающем редакционном потоке рукописей стало ощутимо
меньше. И редакционный портфель уже не лопается от жаждущих печатного станка подборок.
Поверьте редактору.

Внешне это выглядит, как если дать хорошенько отстояться стакану с простоквашей:
все съедобное соберется в неширокий верхний слой, а бо´льшую часть прозрачной посудины
заполняет безвкусная мутноватая жидкость.
Причин, объясняющих это явление, наверное, несколько. По крайней мере две главные
мне очевидны.

Первая сопряжена с упадком толстожурнальной культуры и связанным с ним (причем
даже не скажу, что тут первично) разрушением иерархии художественных ценностей.
Искусство по природе своей не переносит демократии, пределом которой всякий раз
оказывается масскульт. И как раз высоколобые самоуверенные «толстяки» от веку призваны
были вести сепарацию: отделять сливки от обрата.

Или, возвращаясь к нашему образу, как будто рыба вдруг напрочь разучилась летать —
плавает себе и плавает, не высовывая головы, в привычной прудовой водице. Притом
что самих этих пескарей и ротанов, обитающих на всякого рода стихах.ру, становится
не то что меньше, но больше в пугающие разы.

Дело, однако, не только в том, что журналы, пусть и с огрехами, держали планку. Само их
существование давало пишущему — особенно молодому пишущему — ориентир. Заставляло
стремиться к публикации как к знаку признания цехом.

И вот тут что-то случилось с самим поэтическим воинством, и ветеранами, и новичками.

Увы. Множество полулюбителей, поэтических середнячков и просто неофитов,
чьи удачи не часты и требуют от такого стихотворца сверхъестественных усилий,
вовсе перестали пытаться выпрыгнуть из воды и хоть на миг, да полетать — просто потому,
что им неохота прыгать.
К чему тащить себя за волосы вверх, если иерархии ценностей больше нет, признанных
ценителей тоже нет, и «хорошие» стихи отличаются от посредственных и плохих не мнением
авторитетного знатока или знатоков, не местом публикации, не тиражом самопального сборничка,
а всего лишь числом лайков специально для этой цели собранных в кучку и повязанных
круговой порукой  доброжелателей?
Вот и вторая, а то и главная причина. Окончательную точку поставил всеядный Интернет.
От веку молодой или просто не уверенный в себе стихотворец искал оценки чтимого
им мастера. Подкарауливал у входа в Дом литераторов или раздобывал адрес и являлся
прямо на порог. И нередко, если сумел своими несовершенными творениями заинтересовать
кумира, получал от него толковые советы. Чаще — довольно болезненные.
Выросло вот уже целое поколение сочинителей, которым этого не надо. Вполне достаточно
блога в Фейсбуке с компанией равноценных себе френдов: написал, вывесил, получил
похвалы, раздал ответные — и плавай себе в этой заводи, пуская пузыри. Можно еще и
что-то вроде интернет-издательства на паях устроить, чтобы публиковать и читать самих себя.
А если воротиться в офлайн, то и тут на каждом шагу бесконечные конкурсы и фестивали,
где надо быть уже вовсе идиотом, чтобы, выступив, не заполучить хоть какого-нибудь диплома.
Хотелось и тут написать «лайка», потому что, в сущности, этот оф-лайн — придаток все той
же Сети.
Словом, победила демократия. Сиречь — воинствующий дилетантизм.
И надо ли удивляться, что такая смена вех в итоге приметно опустила поближе к дну средний
уровень средней поэзии, а главное — почти извела ту рыбу, чьи прыжки над водной гладью
радовали глаз и заполняли журналы?

Хотя, конечно, летать трудней, чем просто шевелить плавниками и пускать пузыри на
удивление окрестным пескарям.