Заметка «История написания одного рассказа» автора Алик Даник

Умеют товарищи офицеры гулять.

В Севастопольском ресторане «Крым», гремела музыка и стоящий на сцене певец надрывался за вишни, которые неожиданно поспели в саду у дяди Вани и потому пиздюлину прилетевшую из прокуренного воздуха, никто и не увидел. Но восьми пудовый пьяный полковник, принявший её всем своим откормленным рылом прочувствовал удар сразу. Он хрюкнул, поднялся в воздух, преодолевая закон всемирного тяготения, пролетел по воздуху пару метров и врезавшись в столик — опрокинулся вместе с ним на загаженный пол ресторана «Крым».

—Это тебе за сопляка, сухопутная крыса, от боевого офицера, — произнес, потирая кулак флотский офицер, совсем ещё молодой лейтенант, подогнавший неожиданно такой респект полковнику, помощнику коменданта города Севастополя, который в данный момент пьяным и избитым валялся на загаженном полу кабака, среди битой посуду.

Испуганно завизжала, сидевшая за столиком шмара, снятая полковником по случаю кутежа у входа в ресторан «Крым».

Утихла музыка. Казалось, что смолк даже ветер свирепствовавший в этот осенний вечер за окнами ресторана. В зале повисла особая гнетущая тишина, какая обычно бывает перед грозой.

И она не заставила себя долго ждать. Раздался отборный мат. Полковник, придя в чувства, стал требовать у поднимающих его собутыльников свой пистолет, чтобы проучить наглеца.

— Заткнись гнида, не то ещё получишь, — пригрозил полковнику лейтенант ожидая дальнейшего развития, так неожиданно свалившихся на его задницу приключений. А ведь, как хорошо начинался вечер, в этой южной Пальмире. Лейтенант Лупашкин, а это был он, после излечения в госпитале, получив деньги причитавшиеся за боевую службу зашел, за неимением лучшего, в самый престижный ресторан, в этом городе, как о нём шутили сами моряки — города камней, хорей и бескозырок, и нате вам такой сюрприз; пьяный в жопу полковник сначала влез со своей шмарой и собутыльниками к нему за столик, а потом ещё и стал читать мораль, как подобает вести себя младшим

офицерам, в присутствии старших по званию, как будто Лупашкину мало было своего старпома Пуздрикова, всю боевую службу нывшему, как больной зуб.

Так, что хоть благодарность за лекцию, в виде пиздюлины и оказалась для полковника полной и самое главное — с ног сшибающей неожиданностью, успокаиваться он не собирался, что тут же и продемонстрировал. А увидев вбежавший через черный ход кабака патруль, поднял над головой стул и с криком «Кранты тебе салабон!!», — бросился с ним на лейтенанта.

И они, таки действительно пришли бы, в пьяной драке флотскому герою, спасшему мир от ядерного коллапса, если бы не вмешалась судьба, в виде патруля с «Березины», случайно оказавшимися первыми на месте пьяной свары.

Начальник патруля мичман Шевел увидев, что бьют своих, ловко подставив подножку не в меру ретивому полковнику и, обезоружил его, ударом под дых и контрольным в голову.

Пока осоловевший полковник сидел на полу — тупо рассматривая заплёванный паркетный узор, лейтенанта Лупашкина, несмотря на его сопротивление, вывели через чёрный ход ресторана и поймав такси, отвезли на корабль.

Что касается дуэли, до которой молодой лейтенант имел слабость, до неё дело не дошло. Полковник оказался начисто лишен офицерской чести и о том, что можно смыть оскорбление кровью, даже не знал. Так, что дело спустили на тормозах. Лейтенанта Лупашкина просто разжаловали на суде офицерской чести.

Советский флот — по живому разлагался и загнивал. То ли ещё будет впереди в кровавых девяностых, когда на продажу пошло всё — даже офицерская честь, о наличии которой многие офицеры у себя и не подозревали. Атавизм — пережиток тёмного совкового прошлого, который не нужен в светлом капиталистическом будущем.

Лупашкин не бедствуя, осёл в Москве. Политрук Антонов, продав флотские активы, удачно вложив деньги — стал хозяином колбасного заводика. Да и другие отцы-командиры, выйдя в отставку, не хуже устроились на «гражданке».