Чингиз Айтматов писательское поле

[i]«Чингиз Айтматов писательское поле»
Чингиз Айтматов писатель молодой, ещё никому не известный, в это время он сидел в столице Киргизии Бишкеке. Ему не писалось, он пресытился, городом, столицей.
- Всё не то, - говорил Чингиз. Здесь не хватает какой-то атмосферы. И он решил, поехать на окраины Киргизии в местный какой-то аил. Собрал торбу, взял тетрадки, ручку, деньги и поехал.
Место, в которое он приехал, было почти пустое, мало народу. И Чингиз обрадовался, это то, что надо. Ветер, гулящий по полям и пустыням аила, бил в лицо ему. Чингиз протёр лицо и спросил у местных жителей: «Возможно, здесь есть заброшенный дом». Ему показали дом, в котором никто не жил.
- Здесь, сказали жители, - жила когда-то старуха Аугу, потом умерла, дом так и пустует.
В этом заброшеном доме и поселился отважный странник и писатель Чингиз. Всё ему нравилось, но главное, что он один, будет жить в заброшенном доме. Здесь была кровать, но и было в доме, много пыли и паутины. Это тоже, для духа какой-то определённой атмосферы нравилось Чингизу. Он не стал убираться в доме, главное была кровать, стол и колодец во двлое. На некоторое время, он взял с собой еды в чемоданах.
- Далеко, же я забрался от города, - подумал Чингиз и потёр руки. Как и предполагал Чингиз, он забрался в такой аил, куда не дошла ещё цивилизация и её блага. Ещё в Бишкеке, Чингиз запланировал писать рассказ «Первый учитель». Он, уже видел в мыслях линию сюжета, но не хватало идей, не хватало атмосферы, заброшеного аила бескрайних, щербатых полей. Ещё рядом с одиноким домом Чингиза было огромное поле. Но, об этом потом.
Пришди люди аила, в основном старики посмотреть, кто приехал в заброшенный дом, не так часто, они видят здесь гостей. Они принесли молока хлеб, и ещё чего-то вкусного. Чингиз принял радушно людей, человек так пять-шесть. Он сказал: «Что у него пока всё есть», - и улыбнулся им, и не хотел, принимать от них еду.
Все, они в основном старики, насупились и сказали: «У нас принято, принимать новых людей в нашем аиле». Чингиз понял, что они живут по каким-то своим, ещё дедовским, старым обычаям, обрядам.
Они спросили: «Зачем он приехал?».
Он ответил: «Что он писатель, и приехал, просто погрузиться в атмосферу сельскую, и подальше от цивилизованного города, где всё ему надоело, в том городе, он просто, не может писать». Они обрадовались, пожали руку Чингизу и обняли его. Они говорили: «Да, да напишите про наш край, а то мы никому, здесь не нужны. Все заброшено, покинуто в нашем мире». Чингиз поставил еду на стол, и жители аила ушли, поблагодарив его за то, что он приехал к ним, и будет, писать про их край.
Один старик, долго смотрел на Чингиза и сказал: «Дай бог тебе здоровья, захвораешь ты у нас». Чингиз, не обратил на это внимания. Сердце Чингиза билось в тишине дома, лишь на улице появился кот, и Чингиз отлил ему молока, что принесли, в миску, посуда, как нестранно в доме сохранилась. Кот какой-то красивый и косоглазый подошёл к миске, понюхал и стал лакать молоко. Чингиз погладил кота, тот нежно замурлыкал, и убежал в дырку, в поштанувшемся заборе дома.
Тишина и покой вот, что нужно Чингизу, а ещё ветер, деревья и природа. Чингиз вышел из дома и пошёл по улице. Он увидел девочку, лет десяти, она стояла и смотрела на дальнее поле. Ветер трепал её волосы. Чингиз прочувствовался атмосферой, её спокойного стояния. Он подошёл к ней, и стал рядом. Они, стояли какое-то время молча. Чингиз спросил: «Куда, она смотрит?»
Она сказала: «На поле». Он, тут же спросил её: «А как, называется это поле?».
От взгляда на поле, когда он на него посмотрел, Чингизу стало, почему-то хорошо.
Она: «Это поле, никак не называется, каждый называет его по-своему».
- А ты, как его зовёшь?
- Я зову его морем, я хочу, чтобы поле стало морем. Чингиз улыбнулся и погладил девочку по голове, и сказал: «Оно, обязательно станет морем, надо, только верить в это». Она улыбнулась.
- Вы, недавно здесь в аиле?
- Да, недавно.
- А как, вас зовут?
- Чингиз Айтматов.
- Необычное у вас имя, в нём что-то есть, какое-то оно писательское.
- Да, я писатель. А тебя, как зовут?
- Меня, все зовут Джамиля.
И Чингиз озарился, он решил, написать рассказ про Джамилю, оставив первого учителя на потом. Он попрощался с девочкой, пошёл обратно домой, съел хлеб, выпил молока. Достал листочки бумаги, ручку, зажёг свечу, ибо в доме не было света, ещё не дошли блага человечества в этот аил. Не было здесь ни машин, ни электричества, казалось, этот посёлок в другом измерении лежит.
Он вывел в начале листочка крупными буквами Джамиля, но, потом остановился, он, не знал о чём писать. А так хотелось, написать про Джамилю. «Джамиля, моя Джакмиля, какая-то сила говорила ему, всё впереди, напишешь ты свой рассказ». Чингиз думал, но не думалось и не писалось, он порвал листочки с написаным. И разозлившись вышел, на улице ветер суховей, обдал его лицо. Он вышел со двора, и пошёл по направлению к полю. Он хотел надышаться сухого ветра, почувствовать аромат поля, погрузиться в атмосферу небытия, и какого-то своего мира. Он встал на поле, и вдруг, ему захотелось перед этим полем встать на колени, и он упал на колени и поцеловал землю, почувствовав всю теплоту этой земли. «Поле помоги мне, написать рассказ про Джамилю», - не знаю почему, но Чингиз заговорил с полем. - Небо дай мне сил и вдохновения, солнце дай мне света и жизни, хочу писать что-то такое, что-то нравственное, интересное, что затронит струнки каждого сердца читателя. Поле помоги, ты как море, ты как океан, идёшь до горизонта. О поле, я хочу писать рассказ о Джамиле.
Чингиз вдруг почувствовал, что поле говорит с ним. И казалось, ветер поднялся и усилился, как-будто это поле подняло ветер, и вложило слова в него. Чингиз смотрел вдаль, и его взор блуждал по границам поля, ищя того, кто с ним в мыслях заговорил. «Я начал писать рассказ Джамиля, но нет вдохновения, ты слышишь, меня поле?». Чингиз проникся к полю, какой-то душевной теплотой.
- Тогда, слушай ветер, - прошептало поле. И Чингиз стал, слушать его.
- Я не слышу, что говорит ветер, - сказал Чингиз.
- Слушай сердцем, - ответило поле. И он стал слушать сердцем, и услышал небольшой рассказ про Джамилю.
- Поле, это ты мне расказало расказ про Джамилю.
- Да я, ты, услышал голос сердца.
- Поле, я не могу тебя отблагодарить.
- Благодарности не надо. От полученного удовольствия, Чингиз улыбнулся, рассказ ему понравился, это то, что надо. Он всегда знал, что есть земли в Киргизии, которые разговаривают с людьми. Иногда он читал в газетах рассказы, как люди говорили с землёй. Но, здесь не просто земля, здесь поле. Он ещё раз, поблагодарил поле, и пошёл домой писать. Но, только он ушёл с поля, как какая-то сила, извлекла этот рассказ из его памяти, и он его забыл.
Чингиз дома сел за столик, приготовил ручку, написал название рассказа «Джамиля». Но, то, что подарило ему поле, он не помнил. - Вот чурбан выругался Чингиз, забыл рассказ. А что, если поле, его не повторит. Что делать? - подумал Чингиз. Поле должно, опять расказать ему про Джамилю. Какая-то загадка с этим полем. И Чингиз понял, что делать, он опять пошёл на поле.
- Поле, - закричал Чингиз, - отдай мне, свой рассказ про Джамилю, отдай, я тебя прошу. Я знаю поле ты мудрое, ты хранишь много знаний в себе, прошу ещё раз, расскажи мне свой рассказ. Но, поле почему-то молчало. Я тебя полью поле, тебе от этого будет хорошо. Это, как вино после запоя, когда сушит. Поле молчало. Чингиз сходил по воду, набрал в кувшин, пришёл на поле, и вылил на него воду, и стал слушать. Но, поле опять молчало.
Чингиз растроился: «Где, где твоя Джамиля, поле?», - и поле подхватывало слова Чингиза и уносило в пустоту времени. Чингиз стал говорить с полем, он не боялся, что его услышат, он не боялся, что его могут принять за сумасшедшего, он боялся, не услышть рассказ про Джамилю, про эту таинственную девушку. - Открой тайны, свои о, поле.
- Да, это поле говорящее, - Чингиз повернулся и увидел человека, он стоял возле него, и как я незаметил, что он подошёл ко мне, наверно я сильно был занят полем.
- Да, я вот писатель, приехал в этот аил, чтобы писать книги, и услышал расказ от поля про Джамилю. Пошёл домой и забыл, и вот, опять хочу услышать этот рассказ, чтобы написать его.
- Поле у нас волшебное, я сам часто с ним говорю.
- Как вас звать? - спросил Чингиз человека.
- Меня зовут Илумбек.
- А вас?
- Меня, Чингиз.
- Очень приятно познакомиться, - и Илумбек пожал руку Чингизу. Поле это со странностями Чингиз, говорят, здесь было озеро, а потом почему-то высохло. После этого, поле стало волшебное. А озеро что здесь было - это плачь возлюбленной по погибшему возлюбленному.
- А как, называют у вас это поле?
- Да как, никак не называют, просто поле. Каждый человек в этом аиле называет его по-своему: кто ветром, кто морем, кто дворцом травы.
- А вы, как называете это поле?
- Я зову его - поле рассвета, я каждое утро, здесь рассвет встречаю. Поле это, много говорит.
- А сейчас молчит, - ответил Чингиз.
- Вы утром приходите, может это поле, что-то вам скажет.
Чингиз: «Отлично Илумбек, очень хорошая идея прийти утром. Утром солнце встаёт и освещает поле, и оно просыпается, возможно, мне удасться поговорить с ним, раз вы говорите, что поле много говорит». Чингиз постоял, ещё молча, неуслышав и слова от поля, он попрощался с Илумбеком и пошёл домой.
Дома в своём раю, в тишине, он пробовал написать рассказ «Джамиля», написал страничку и порвал листок. И потом сказал: «Поле, поле, как же тебя назвать?». Чингиз поел, и лёг в постель. Было лето, тёплый аильский ветер приходил в дом. Чингиз смотрел в окно, где садилось солнце за горизонт, и наступал теплый, прозрачный, теневой вечер. Все мысли Чингиза были о поле, и он, поэтому не спал. Всё вертелось и крутилось в его большой и толковой голове. Потом, он уснул, снилось ему поле, а на поле росли книги, он вырывает их из земли и читает, и звёзды падают с неба, и там, где они соприкасаются с землёй, вырастает новая книга. Чингиз идёт по полю и вырывает книги, а их тысячи. Он хочет много рассказов, а книг тысячи, десятки тысяч. И он потирает руки и говорит: «Столько рассказов, я стану известным писателем, легендой». Сон был хороший, но, такой реальный, что когда Чингиз проснулся, он не верил своим глазам, что он, не на поле. Солнце еще не показалось из-за горизонта, но уже светало. Чингиз посмотрел на часы - шесть утра. Он выпил молока, съел хлеб. Он много не ел, чтобы поддерживать себя, в каком-то голоде, для лучшего кровообращения головы, как он считал. Чингиз, поспешил прямиком на поле. Там, уже был Улимбек.
Улимбек сидел на коленях, и что-то шептал, Чингиз не стал его, ни о чём спрашивать, а просто сел рядом. Улимбек, казалось Чингизу, шептал какую-то молитву.
- Верующий, - подумал Чингиз. Чингиз не верил в Бога, но он верил в какую-то силу, которая есть у  земли, деревьев, он верил в силу природы, и считал, что природа живая. Чингиз уважал тех, кто верил хоть во что-то. А кто верит в Бога, тоже не плохо, - считал Чингиз, ведь Бог не говорит, убивать, кто в него не верит, к тому же законы, книги хорошие  пишут святые или монахи. Говорят, им диктует книги, сам Бог. Например, это: «Возлюби ближнего, как себя, а самое главное - не убий». – Боже, до чего хорошо здесь сидеть на земле, Чингизу казалось, что он здесь уже был, и сидит вечность, что он сам, стал