А колбасу мы берем с продуктовых свалок

 или
 
Несколько наивных слов о развале Союза


(Почти фантастическая история)


                Было это в девяностом году. Я тогда работал заместителем начальника цеха сварных металлоконструкций по подготовке производства на Электростальском заводе тяжелого машиностроения, насчитывающем почти двадцать тысяч работающих. Продукция завода, а это было прокатное и металлургическое оборудование,  шла нарасхват не только в своей стране, но и в зарубежных странах. Почти тридцать процентов нашей продукции,  шло на экспорт. Сейчас завод не работает. Его остановили.  Слишком уж серьезным он был конкурентам  для ведущих зарубежных фирм  в тяжелом машиностроении..

                Так вот, После вечерней оперативки, а заканчивалась она всегда где-то в седьмом часу вечера, мы, заместители начальника цеха: зам по общему производству цеха или первый зам, зам по заготовительному производству, зам по сборке сварке металлоконструкций и зам по подготовке производства, собирались у нашего первого зама,  Шилина Олега Леонидовича и ждали семи часов.  Цех был большой, насчитывавший  около тысячи человек работающих, поэтому у начальника цеха было столько  много заместителей.

                В  семь часов вечера Генеральный директор завода проводил селектор, в котором участвовали все руководители цехов и отделов завода.  Уйти домой до семи вечера без официального разрешения для руководителей подразделений  завода считалось элементарнейшим преступлением.  Потому что задавались вопросы, на которые надо было отвечать, и после селектора Генеральный директор мог кого-нибудь вызвать к себе лично  в кабинет по каким-либо отдельным  вопросам производства.

                Поясняю для нынешних демократов. Все начальники подразделений завода, включая самого директора,  приходили на работу в семь утра. Хотя рабочий день официально начинался в восемь утра.  Уходили домой после семи вечера. Так что начальником в Советские времена на производстве  быть было очень и очень сложно. И далеко не все такой ритм  работы смогли выдерживать.  Уходили по собственному желанию.

                Но на  этот раз селектор прошел для нас без последствий. Все обошлось и никому из нас к заводскому начальству  идти было не надо.  Можно было собираться домой.  У меня день выдался трудным, пришлось по ряду вопросов сильно понервничать и я сказал Шилину:
            --  Слушай, Леонидович, налей стакан, что-то я сегодня не в себе. Расслабиться бы надо бы немножко.
            --  Это у нас запросто, - усмехнулся он, - я тоже с тобой выпью. Тем более, что у меня здесь  сейчас закусь  мировая.

                У Шилина в холодильнике всегда была водка. На всякий пожарный случай.  Работа есть работа и  водка на работе  порой  была  очень даже нужна. Он достал из шкафа стаканы с тарелкой порезанного батона, из холодильника  достал бутылку парламентской водки,  большую тарелку колбасной нарезки и  тарелку консервированной ветчины в желтоватом желе и еще пару открытых банок.

                -- Ого! – вырвалось у меня, - откуда такая прелесть?
                -- Давай сначала выпьем, - сказал Шилин,-  а потом я расскажу, откуда все это. Уверяю -  не поверишь!

                Мы выпили, закусили.  Колбасы, а в тарелке находилась  сырокопченая брауншвейская,  сырокопченая  московская и финский сервелат,  были великолепные! Тот, кто пробовал Советские сырокопченые колбасы, тот никогда не забудет их неповторимого вкуса. С нынешними колбасами это ничего не имеет общего. Нынешние колбасы практически  все искусственные и вкуса никакого не имеют,  они как резиновые.

                И Шилин рассказал.  Начальник заготовительного  участка цеха Петр Семенович Коганов, друг Шилина,  выдавал дочь замуж. Свадьба была назначена на субботу. А в  четверг они с Петром Семеновичем взяли пару дней для подготовки  к свадьбе.  И  поехали на двух машинах на одну из продовольственных свалок Подмосковья. Туда по слухам на самосвалах привозили продукты и вываливали их в отвалы.

                Об этом еще широко говорил Александр Невзоров в своей известной передаче «600 секунд». Причем, не только говорил, но и показывал.  Жена зама по заготовке нашего цеха работала продавцом  в продовольственном магазине и говорила, что у них половина  колбасных и даже мясных  продуктов  идет со свалок Подмосковных. Им привозят  их  посредники от  своих поставщиков со свалки. Они их лишь немножко обрабатывают для придания товарного вида и во всю продают. Причем, продают из-под полы, не в открытую. И до сих пор ни одной жалобы на некачественный продукт.

                Они приехали на эту свалку где-то часов в десять утра.  Свалка была огорожена бетонным забором. Въезд на полигон свалки был платный. Десять рублей с  машины. На свалке  уже было уже полно народу,  несколько десятков человек.  Продукты привозили самосвалы марки «КРАЗ»,  которые останавливались у ворот, где  вахтеры отмечали какие-то бумаги,  подписывали их и пропускали машину на территорию свалки в определенные места, в зависимости от того, что туда привезли. 

                Заехав на выделенное им место,  КрАЗ поднимал кузов и вываливал все на землю.  Чего только туда не привозили!  И хлебобулочные изделия, и кондитерские, и конфеты, и шоколад и бог еще знает что.  Люди, стоящие вокруг набрасывались на эту гору и мгновенно все расхватывали.  Но Шилину и Пете  нужны были колбасные и рыбные изделия.  А машины с ними пока еще  не приезжали. Пришлось ждать.

                Пока они там стояли, ожидая  своего,  к ним подошли ребята из тех, кто промышляет на свалке и поинтересовались, что им нужно. Шилин им сказал. Тогда они предложили  не стоять здесь и не ждать привозов, а все необходимое приобрести  у них по дешевке. Что они и сделали.  У ребят был небольшой домик недалеко от полигона  с большим подвалом, забитым продуктами.

                И они  загрузили обе машины под завязку.  Расчет велся на сотни штук. Так проще рассчитываться. Взяли  по сто  каталок сухой колбасы,  сто банок  консервированной югославской ветчины, сто банок украинской тушенки, сто банок атлантической сельди,  двести банок шпротов, сто банок крабов камчатских, сто банок печени трески, сто упаковок сосисок «Московских»  и еще кучу  всякой консервированной мелочи.  Мясо брать не рискнули, хотя ребята уверяли, что мясо хорошее и в магазине они все равно будут покупать именно это мясо, а не какое-нибудь другое!

                И обошлось им все это в  пятьсот  рублей или в  месячную Шилинскую зарплату при фактической стоимости этих товаров через магазин где-то  раз в десять больше.  И не надо забывать, что полки магазинов в то время были пустые!  Так что они приобрели продукты не  просто дешево, а сверх дешево. Можно было бы и не связываться с этими ребятами и взять все бесплатно прямо со свалки, но тогда бы им  пришлось    проторчать здесь  целый день.

                Так что, всерьез можно  было считать, что съездили  они удачно.  Свадьбу  Петиного сына они обеспечили всем необходимым не просто полностью, а  с большим  избытком. Этот избыток они разделили между собой. Мыслей о том, что приобретенные здесь продукты могут быть испорченными, даже и не возникало. Они были убеждены, что продукты нормальные. Так оно и вышло.

                Я ел бутерброды с  колбасой, привезенной со  свалке,  ел без всякого  чувства стыда,  брезгливости,  неловкости или осторожности. Колбаса была необычайно вкусная и ароматная.  Югославская ветчина –само  объедение. Насчет крабов  говорить ничего не буду, потому что эта еда для меня непривычная.  А вот печень трески съел  с удовольствием.  Ведь когда-то это была чуть ли не основной  едой московских студентов – дешево, сердито  и вкусно!

                Каталку брауншвейской и каталку финского сервелата Шилин дал мне вместе с банкой югославской ветчины.  Дома я не стал ничего говорить об их действительном происхождении. Зачем? Мы ели эти Шилинские подарки, как деликатес,  почти две недели и я постоянно думал над проклятым вопросом – зачем они выбрасывают эти продукты? Зачем?

                Вам никому не кажется странным тот факт, что сразу же после Гайдаровского отпуска цен, во всех продовольственных магазинах Москвы и Подмосковья,  будто  по  мановению волшебной палочки,  появились продукты. Все продукты! И мясные изделия, и колбасные, и кондитерские! И даже торты! Вчера не было, а сегодня уже есть!

                Откуда все это, если по заявлениям  демократов и  прозападных Российских историков, страна стояла на грани голода?!  Откуда?! Да оттуда же, со складов, где их прятали от населения,  не пуская в оборот, дожидаясь элементарной просрочки сроков хранения, чтобы потом заактировать, списать и выбросить на свалку. Прятали не сами, по собственной дурацкой  инициативе, а по указанию высоких Московских властей.

                Невзоров показывал в своих «600 секудах»  эти выброшенные  на свалку горы колбасных изделий  с просроченными на несколько дней сроками хранения  вместе  с каталками копченой колбасы, у которых вообще  нет практических сроков хранения.  Горы  прекрасной колбасы на свалках  при пустых магазинных полках!

                Безумие?! Конечно же! Но чье безумие?! Безумие  власти, сошедшей с ума и не соображающей, чего она делает!  Невзоров отрезал кусочки этой колбасы прямо на свалке и ел! И говорил, что вкусная!  Сколько миллионов населения Москвы и Подмосковья питались этими продуктами со свалок, продаваемыми досужими людьми на продуктовых рынках,  неизвестно, а власть все выбрасывала продукты, выбрасывала и выбрасывала. 
             
                Недаром ведь руководство многих заводов Подмосковья, включая руководство нашего завода,  ЭЗТМ, не доверяя Центральным властям,  само начало связываться с  руководствами  подмосковных птицефабрик,  свиноводческих центров, а также  колхозов и совхозов, чтобы обеспечить своих работников продовольственными товарами.  И даже стало организовывать на территории своих заводов продовольственные и промтоварные магазины. У нас даже должность такую ввели на заводе – заместитель директора по продовольственным товарам и товарам народного потребления.

                Неужели вам еще непонятно, что Союз разваливали под диктовки ЦРУ и Госдепа США  свои же власти, разваливали  страну изнутри, гноя продукты на складах,  и искусственно создавая продовольственный дефицит и дефицит товаров народного потребления  в магазинах страны. Создавали дефициты с одной лишь целью -  вызвать недовольство населения.  Ведь страна работала. И работала много. Куда же все произведенное ею девалось? Как куда?  На свалку!

                Зачем они это делали? Ответ простой! Простой до ужаса!  Они ненавидели Советскую власть. Как говорил Чубайс в своей книге «Развилки новейшей истории России»,  своими действиями  они забивали гвозди в гроб Советской власти.  Им, представителям второго эшелоны власти в Советском Союзе,  очень  хотелось жить лучше, чем они жили в действительности,  и, разваливая свою страну под диктовку Американских спецслужб, они думали, что жить теперь они станут гораздо лучше. Так