Людмила Петрановская "Комплекс профессора Преображенского"

самого-то Булгакова все иначе.
 
Там культурный профессор, светило науки, обеспечивает высокопоставленным упырям возможность трахать четырнадцатилетних девочек и пользуется своими связями для получения охранных грамот от новой власти. Нет, он не забывает в правильном месте закатить глаза – мол, помилуйте, как можно, но взашей упырей не выгоняет и денежки брать не брезгует.
В голодающем и замерзающем городе он наворачивает деликатесы и гордится чистотой уборной, которую моет прислуга. Даже Шарик, когда был еще псом, был добрей и человечней профессора – он замечает людей вокруг, он думает как им тяжело, голодно, страшно. Став Шариковым, он находит, не осознавая, зачем и что делает, не помня, почему, ту самую девочку-секретаршу в тонких чулках, которую пожалел будучи псом, и приводит в тепло и сытость.
 Профессор ее отчитывает и выставляет обратно, сунув немного денег.
 
У Булгакова Преображенский и Шариков – один другого стоят, они две части одного целого. Шариков – шарж на профессора, его Тень, он также озабочен едой, также самоуверен, также успешно «устраивается» в новой жизни и даже также занимается вивисекцией, только профессор режет кроликов, а Шариков – кошек. Преображенский «выдавливает из себя» отвратительного Шарикова, презирает его и самоутверждается за его счет, это называется механизмом проекции, когда все ненавидимое и не признаваемое в себе мы приписываем другим, «очищаясь» таким образом от внутреннего конфликта.
«Собачье сердце» – это миф о сотворении, о том, как российская интеллигенция вновь и вновь рождает своего Франкенштейна – вымышленный образ народа-урода, «из-за которого все». В нем сплавлены два излюбленных интеллигенцией образа: народа – несчастного замученного бессловесного животного и народа-гопника, алкаша и дебошира. Хитроумно скрестить, используя свои знания и таланты – и получится Шариков.
Этот акт творения протекает вне реального времени, во времени символическом. Мистерия длится, цикл крутится вновь и вновь, и пассажи про «генетически измененных дебилов-инфантилов» по-прежнему особенно хорошо идут под осетрину и водочку.
Слушайте, вы вообще в своем уме, когда с этим солидаризируетесь?
 
Может, хватит?
Между тем те социологи, которые занимаются правда социологией, а не заказными опросами, говорят нам совершенно другое. Дела наши плохи, говорят они, не из-за низкого качества населения, а из-за крайне низкого качества государства. 
Но тогда получается, что вопли про «стадо-быдло-дебилов-неизлечимых совков-ватников» – это не просто недостойная истерика, от которой старая русская интеллигенция, наверное, в гробах морщится. Это весьма некрасивая сделка с совестью, а заодно – так уж выходит – и с властью, которая у нас теперь «не диктатор».
Слушайте, ну противно же. У старой интеллигенции была трагедия, о которой говорил Федотов – честное осознание своего рабства и попытка вырваться из него через союз с народом. У нынешних фарс – обгадить соотечественников, чтобы решить свой внутренний конфликт. Если я презираю (холопов), то существую (сам не холоп). Если вокруг рабы, то мой гражданский долг – лишь твердить им об этом. Как ненапряжно!
 
При этом, что характерно, треугольника больше нет и не будет, нынешней власти умники уже не нужны. У нее больше нет модернизационных планов. Так, день простоять, да ночь продержаться. В ее сторону нет смысла смотреть, там даже Медного всадника нет, только голый Путин на футболке.
 
Если и может быть у кого спрос на наши знания и компетенции, товарищи образованное сословие, то только у тех самых ста миллионов, у населения. Оно в сложной ситуации сейчас. Ему нужны знания, нужны социальные технологии, нужен язык для осмысления происходящего.
Хотите и можете этим заниматься – не «оседлывать протест», а впрягаться и работать вместе – прекрасно. Нет – так ведь никто не обязан никого спасать и ни за кого бороться, мы все знаем, чем сменяется роль Спасателя-Борца. Через шаг он начинает вещать про дебилов-инфантилов-алкоголиков, которых могила исправит.
Каждый имеет право устать, уехать, отойти в тень¸ заняться чем-то другим, это нормально. В конце концов, иногда можно больше сделать, находясь в безопасности. Иногда, вообще, лучше всего взять паузу и дать время людям вернуться к контакту с реальностью. 
Ненормально унижать, злорадствовать и соединяться с властью в презрении к «быдлу», которое грех не стричь – только власть стрижет бабло, а вы моральные купоны.
 
Людям сейчас тяжело и будет еще тяжелее.
Вы правда думаете, что делаете хорошее дело, раз за разом, словно информационный вирус, запуская в общественное пространство мысль, что их имели и будут иметь всегда, такова уж их рабская сущность?
Это хороший, граждански ответственный способ реализовать свою вербальную одаренность?
Не пора ли выдавить из себя профессора Преображенского вместе с входящим в него Шариковым?