Думается, выйди фильм в нулевые, вряд ли он получил бы такой резонанс. Но на фоне обострившегося противостояния по-другому и не могло быть. Хотя сюжет посажен на российскую почву, в любой другой стране он бы смотрелся так же убедительно. Фильм-то правдивый. И то, что идею фильма Звягинцев подобрал в США, тоже показательно. Разница ведь между Западом и Россией больше в методах давления. В России насилие над личностью грубее и примитивнее, на Западе мягче и завуалированнее, по виду вроде бы как законнее, но цель достигается и там, и здесь с одинаково плачевным для простого человека результатом. Человек не может бороться с системой. Это общечеловеческая беда, когда создается иерархическая вертикаль, куда насильственно встраивается человеческая личность...
Герои в сцене с портретами вождей напоминают лакеев, которые раньше обсуждали хозяев на кухне, а теперь, урвав крохи власти, вроде как стоят с ними чуть ли не на одном уровне, да и то не со всеми - "Ельцин мелковат". Вся суть мелкопоместного быдла в этом эпизоде.
Образ героини - образ обычной бабы, а не чуйственной б...ди, как может показаться. Связь с адвокатом для нее примерно то же, что мечта у чеховской героини - вырваться из осточертевшей провинции в Москву. И она, кстати, наиболее естественно и человечески смотрелась в фильме. Ну, еще, может, момент с друзьями ГГ, когда они предлагают мальчику быть ему опекунами. А в целом, конечно, и несимпатичные поступки героев и видеоряд бесконечных развалин оставляет гнетущее впечатление. Будто взгляд этот с одной только стороны зеркала - какой-то однотонной, будто по жизни беды и радости не идут рядом друг с другом, а по отдельности.
Бородатый архиерей, похожий на беса, выступающий с проповедью в финале картины, выглядел омерзительно, особенно если учесть, что дело происходит в храме на месте снесенного жилья. Дикая, далекая от иномирья картина. Всеобщая убежденность, что индульгенцию можно купить за деньги - и дело даже не в том, удастся ли местному князьку, подкупив бога, получить местечко в раю, а в том, что он строит мир, абсолютно чуждый богу, что бога в его мире просто нет и не может быть, вместо бога там идол Левиафана, которому он постоянно приносит жертвы, не только деньгами, но и человеческими жизнями - главной героини, главного героя, искалеченной судьбой мальчика, да и адвоката тоже, в котором если и оставалось что-то человеческое до, то после уже наверняка не останется.
И монах возле магазина со своей неуместной проповедью о смирении выглядит дичайшим анахронизмом, какой-то бесконечно фальшивой нотой из какого-то шутовского оркестра, который обрыд уже всем до не могу. Две библейские притчи, о которых он упоминает, направлены только на одно соображение: государство и есть тот самый всесильный библейский Левиафан, бороться с ним невозможно, и потому нужно вести себя как пророк Иов - смириться со своей судьбой, ведь всякая власть от бога, и тогда бог (Лефиафан) его наградит. А может, и не наградит - ведь он же не отец милости, в самом деле, он отец абсолютной власти. Он все может: наградить, оставить все как есть, а может и наказать - ведь он же бог, абсолютный хозяин, а все эти мэры, адвокаты, менты, судьи, прокуроры и пр. - апостолы его.
Фильм большей частью критиков признается антироссийским, но я бы не спешил с таким выводом. Скорее, фильм антиЛевиафановский, где Левиафан не какое-то отдельное государство, а общечеловеческая и античеловеческая, социальная, насильственная, тоталитарная организация общества, которая как проказа поражала человеческую цивилизацию в течение предшествующих тысячелетий и продолжает поражать сейчас, используя все возможные для этого методы - от пропагандистских до форм прямого насилия...
Герои в сцене с портретами вождей напоминают лакеев, которые раньше обсуждали хозяев на кухне, а теперь, урвав крохи власти, вроде как стоят с ними чуть ли не на одном уровне, да и то не со всеми - "Ельцин мелковат". Вся суть мелкопоместного быдла в этом эпизоде.
Образ героини - образ обычной бабы, а не чуйственной б...ди, как может показаться. Связь с адвокатом для нее примерно то же, что мечта у чеховской героини - вырваться из осточертевшей провинции в Москву. И она, кстати, наиболее естественно и человечески смотрелась в фильме. Ну, еще, может, момент с друзьями ГГ, когда они предлагают мальчику быть ему опекунами. А в целом, конечно, и несимпатичные поступки героев и видеоряд бесконечных развалин оставляет гнетущее впечатление. Будто взгляд этот с одной только стороны зеркала - какой-то однотонной, будто по жизни беды и радости не идут рядом друг с другом, а по отдельности.
Бородатый архиерей, похожий на беса, выступающий с проповедью в финале картины, выглядел омерзительно, особенно если учесть, что дело происходит в храме на месте снесенного жилья. Дикая, далекая от иномирья картина. Всеобщая убежденность, что индульгенцию можно купить за деньги - и дело даже не в том, удастся ли местному князьку, подкупив бога, получить местечко в раю, а в том, что он строит мир, абсолютно чуждый богу, что бога в его мире просто нет и не может быть, вместо бога там идол Левиафана, которому он постоянно приносит жертвы, не только деньгами, но и человеческими жизнями - главной героини, главного героя, искалеченной судьбой мальчика, да и адвоката тоже, в котором если и оставалось что-то человеческое до, то после уже наверняка не останется.
И монах возле магазина со своей неуместной проповедью о смирении выглядит дичайшим анахронизмом, какой-то бесконечно фальшивой нотой из какого-то шутовского оркестра, который обрыд уже всем до не могу. Две библейские притчи, о которых он упоминает, направлены только на одно соображение: государство и есть тот самый всесильный библейский Левиафан, бороться с ним невозможно, и потому нужно вести себя как пророк Иов - смириться со своей судьбой, ведь всякая власть от бога, и тогда бог (Лефиафан) его наградит. А может, и не наградит - ведь он же не отец милости, в самом деле, он отец абсолютной власти. Он все может: наградить, оставить все как есть, а может и наказать - ведь он же бог, абсолютный хозяин, а все эти мэры, адвокаты, менты, судьи, прокуроры и пр. - апостолы его.
Фильм большей частью критиков признается антироссийским, но я бы не спешил с таким выводом. Скорее, фильм антиЛевиафановский, где Левиафан не какое-то отдельное государство, а общечеловеческая и античеловеческая, социальная, насильственная, тоталитарная организация общества, которая как проказа поражала человеческую цивилизацию в течение предшествующих тысячелетий и продолжает поражать сейчас, используя все возможные для этого методы - от пропагандистских до форм прямого насилия...
