Завещание Кобзаря, Могилы и кладбища

никому не в тягость – подальше от суеты «своей» «украиньской громады», ничего кроме сплетен, ядовитого озлобления по отношению к своим русским братьям и национальной ограниченности и по сей день  не могущих предложить земле своей древней, и Богу, и Роду славному воинскому казачьему своему.

                   Засадили Чёрную гору вековыми деревьями, так что ничего стало с неё не видно, ни Днепра ни широких украинских полей, построили Дворец-музей, всегда пустой и пыльный, лишь изредка оживляемый организованными потоками туристов на памятные даты и госмероприятия заказной экскурсионной толпой. Курят «батьке Тарасу» душный и сладкий фимиам льстивых, праздных, лживых речей, напоенных ядом ненависти к своим кровным братьям-славянам – великому русскому народу, от Судьбы которого, также впрочем, как и от Судьбы родного Т.Г. Шевченко украинского народа  никому и никогда не удастся всех нас, славян, отделить.

                  Как страшно похожи Судьбы Пушкина и Шевченко. То же непонимание при жизни и после смерти. То же глумление над останками. Тело Пушкина ночью, крадучись яко тать в ночи, по царской указке во избежание волнений студенческой молодёжи, повезли подальше в  Святогорский монастырь на Псковщину, «в глушь лесов сосновых» - в место окраинное, отдалённое. Так спешили избавиться в Петербурге от останков скандального поэта, что насмерть загнали по дороге лошадь. То же  непонятно скорое забвение их святых могил, и это при том, что произведения славянских гениев издавались громадными тиражами.

                  Правда Шевченко похоронили с помпой, но тому, как мы убедились, основанием было не почитание его, но совсем иные, скрытые от постороннего глаза причины…Могила Шевченко на Чёрной горе была вскоре забыта, никто к ней, вопреки 9 пункту постановления петербургской «украинской громады», регулярно не приезжал,  и к концу XIX столетия воды Днепра подмыли гору и труна Шевченко скатилась вниз к самой кромке Днепра и плавала в его водах.

                          Примерно в тоже время и в России в последние дни столетия было сожжено Михайловское, а в нём и историческая мемориальная усадьба с барским домом Пушкина, затем и скромный домик Арины Родионовны, няни великого поэта. В 1899 году к столетию со дня рождения Пушкина был варварски нарушен покой его могилы в Святогорском монастыре на Синичьей горе. Могилу решили «привести в порядок», она была раскопана, но никого при этом из пушкинских организаций не было. Рабочие рассказывали, что когда они поднимали гроб на руках, то чувствовали, что внутри в гробу, у которого кое-где «сохранилась лиловая обивка с золотыми кистями», - «не распавшиеся кости, а целый человек так и лежит» (М.Курдюмов, «Пушкинский уголок»).

                          «Заброшен был Пушкинский уголок» и при советской власти. «Железнодорожное сообщение доходило только до уездного города Острова, а оттуда путь лежал по Варшавскому шоссе до почтовой станции Новгородки; от Новгородки же «по вольному тракту» 22 версты до Святых Гор. …На памятнике уже в 1911 году появились первые трещины. В 1914 году они были глубже, выветривание мрамора продолжалось…» (там же).

                        «Из вещей, которые были на последней квартире поэта, до нас дошло весьма немногое…письменный красного дерева стол, трость, бамбуковая палка с набалдашником из пуговицы от камзола А.П.Ганнибала, жилет Пушкина, в котором он был на дуэли, портрет Пушкина кисти Кипренского, портрет Н.Н.Пушкиной, исполненный акварелью Брюлловым, красного дерева конторка и круглый столик, ларец XVIIвека, бронзовая чернильница, нож слоновой кости для разрезания бумаги, жестяная масляная лампа-ночник, графин; сабля, подаренная Паскевичем-Эриванским, два пера; бумажник, подаренный Пушкиным Нащокину. Всё остальное погибло, так как Наталья Николаевна не заботилась о сохранении даже библиотеки и рукописей поэта. Впрочем, тот же упрёк можно сделать и его друзьям, а также лицам, к которым попали реликвии поэта, - часть из них затерялась» (С.,«Последняя квартира Пушкина», Париж, 1937)
                          …То, что спохватились недавно и построили новодельные «мемориалы», то этим токмо узаконили и оформили материально очередные потоки лжи, льющиеся брением лести и лукавства на неувядаемую в веках Славу воистину народных славянских поэтов.  «Ради всего Святого ничего не разрушайте, и тем паче не реставрируйте!» - сказал когда-то великий скульптор Роден, и крылатые слова его стоило бы выгравировать на граните золотом и установить в назидание лукавым искусствоведам на стене Пушкинского Дома Академии Наук и Державного Украинского Музея Т.Г.Шевченко на ул. Владимирской в Киеве. Ни Пушкин, ни Шевченко не хотели мириться при жизни с теми, кто «приправя горькой правдой ложь вкус притупленный щекотит».

                           И Пушкин и Шевченко, боярин древнего рода и крепостной казак, и тот и другой гении, - имели одинаковый Родовой православный масштаб праведной жизни во Истине, неизмеримо больший, и потому никоим образом не сопоставимый - с жизнью монашествующих. Они были и навсегда останутся Святыми в миру, и именно за это и того и другого убили свои. Шевченко –«друзья» националисты. Пушкина – «любящая» изменница жена, её любовник – «добродетельный, всё прощающий» самодержец, «голубые аристократы»:  иноземцы, князья и «наиправославнейший» граф -  министр просвещения и педераст, недостойные того, чтобы мы их поминали праздными устами.

                           Убийцы имели «оправдание» в том, что убивали чужими руками и по заданию «Свыше» - во имя «мира и благоденствия» своих «ближних». Пушкина убили во имя покоя местнической и церковной иерархии и «высшего света». Шевченко – во имя отрубной хуторской жизни «во Христе Иисусе» и обособления от России украинских националистов, творивших беззаконное это дело ради «своего» народа. Страшнее всего то, что в последней своей «правоте» и те и другие прикрывались христианским Господом и его «Заповедью» о «всякой Власти», яко миротворчестве между добром и злом.

                          Где же должен покоиться священный прах великого человека, его Святые Мощи, во все времена почитаемые православными верующими ? Конечно же прав в этом вопросе Великий Кобзарь – только на Высокой Могиле, т.е. на древнем кургане, где увековечивается Память Рода. Христианская могила – есть индивидуальное захоронение, пытающееся закрепить как можно дольше внутри земли память личности.
                         Курган - Высокая Могила, это Столп Рода, символизирующий  Животворящее Древо, уходящее корнями в глубь веков в глубину Матери Сырой Земли и вверх ветвями и зелёными листьями к Небу, где отошедший в мир иной покоится на Родовом основании с ближними своими под Небесным куполом в лучах Солнца, продолжающего и по смерти освещать его.

                        «Як умру, то поховайте мене на Могили»! – Кобзарь не хотел покоиться в глубине земли, ему не нужно было натужного увековечивания памяти об его индивидуальной личности. Шевченко и по смерти хотел быть ближе к Небу и Богу, уходя родовыми корнями к своим предкам. Даже и по смерти Кобзарь не захотел отказаться не только от Времени, явленном в реальном мире Столпом Рода, но и от пространства и движения жизни:

Щоб ланы широкополи,

И Днипро, и кручи

Було видно, було чути,

Як реве ревучий.

                        И пространство – «ланы широкополи» «и кручи», и река жизни – «Днипро», и способность видеть и слышать и чувствовать движение бытия – «Було видно, було чути, як реве ревучий»…
                       Тарас Григорьевич хотел сказать нам своим гениальным завещанием, что для почитающего Род нет смерти.

                       На кургане – ветер, свобода, солнце, под куганом река, внутри кургана – те, кто «вселился в Род»: «живы будут до конца, не узрят пагубы, когда увидят премудрых умирающими, войдут даже до Рода отцов своих. Селения Их в Род и Род, нарекоша имена на землях» (Пс.48). «Честна пред Богом смерть преподобных Его» (Пс.115).

                       Как легко было бы по смерти хотя бы лежать телом рядом с Пушкиным и Шевченко. Умирает дед, отец, за ними сыновья и внуки, а Курган всё растёт и живёт, и всё ближе к Небу и Богу! Как это непохоже на богато украшенные «христианские», а в своей примитивной основе, - самые что ни на есть «языческие» захоронения, цель которых, - сберечь покой умерших и создать место памяти не для тех, кто ушёл, но для живущих, - место, где бы можно было оправдаться перед теми, кто ушёл не без нашей помощи из реального на конкретной земле и только лишь потому единственного для ограниченного сознания неверующего человека земного единственного бытия.
                      Сейчас кладбища разрастаются вширь, обременяя своим сонным призрачным существованием землю, а Курганы раньше уходили всё выше и выше вверх, становясь всё величественнее и божественнее…

                      Как праведно славящему Бога человеку важно суметь встать на широкие, дужие плечи «Апостолов Правды и науки» Пушкина и Шевченко, но не для того, чтобы выискивать своим народам «оправдания» по иудейскому принципу: «Научи меня, Господи, оправданиям Твоим», но постараться как наши Пророки, не будучи в «послушании батюшек», самим услышать Слово Небесное, и в разумении этого Слова исполнить Святую Волю Божию во Истине на земле - воплотить Его делами Рода праведного!

                      Не токмо Глас Пушкина и Глас Шевченко, но и вообще Глас славян пока есть "глас, вопиющего в пустыне". Нас не слышат потому, что не хотят слышать правду.
                      Потому и не слышат, что славян никому из «просвещённых» библейскими знаниями и «нравственностью» отдельных людей и целых народов новой и новейшей истории не удобно слышать.
                      И потому нас не слышат, что нечем им нас услышать, попросту в алфавитах их языков нет букв, соответствующих Роду, чистоте сердца и молитвенной устремлённости к Небу.
                      На Западе утеряна народность, точнее она отнята у людей цивилизацией до конца, отнята от людей, совершенно сознательно забывших своё естество, свою человеческую утробу, Родовое и природное единство.