Начиналась эйфория. Я смог. Я сделал. Хоть что-то сделал. Хоть что-то довёл до конца. Неважно, что именно. Неважно, хорошее или плохое. Главное, что доделал. Закончил. Теперь всё будет иначе.
Только вот, что теперь будет? Что дальше? Что я узнаю? И, хочу ли я это узнать? Рука стала тяжёлая, неподъёмная. Холод постепенно охватывал предплечье, поднимаясь вверх по руке. Я открыл глаза и посмотрел на запястье. Кровь продолжала вытекать. Огибая запястье, она частыми каплями била по ковру. Голова начинала кружиться. Что это? Просто страх? Или начало падать давление? Уже конец? Или ещё можно повернуть назад?
Я попробовал пошевелиться, но тело словно налилось свинцом. С трудом я оторвал вторую руку, но тут-же безвольно уронил её на колени. Это конец. Даже если я попытаюсь как-то зажать порез, то у меня не хватит на это сил. Да и попытаюсь-ли я? Умею ли я пытаться? Или только делать вид? Пытался ли я что-то делать, чтоб изменить свою жизнь? Или только рассуждал? Только анализировал, как на мои попытки отреагируют окружающие? Боялся сделать что-то. Хоть что-то. И вот он результат.
Глаза закрылись. Стук в висках заметно стих. Холодное до этого кресло стало казаться тёплым. Что это? Я больше не чувствую температуру? Но руки мёрзнут... Боже, какой позор... Я же обмочился. Вот как меня найдут. Примёрзшим к креслу. Зачем? Зачем я это сделал. Неужели... Я опять ошибся. В который раз. Ну почему? Почему я всегда ошибаюсь. Почему всё, что я не сделаю оборачивается в неисправимые ошибки?
Когда это началось? Когда я сбился с пути? Ведь было время, когда мои ошибки исправлялись. Родными. Друзьями. Мамой. Мама. Ты всегда меня учила. Наставляла на нужный путь. Рассказывала, давала советы. Но я не слушал. Считал, что твоё видение мира устарело. Считал, что лучше разбираюсь. И вот результат. Ты прожила долгую жизнь, и умерла от болезни. А я умираю в мокром кресле, в результате собственной глупости. После череды ошибок, которые я совершил, думая, что знаю всё, и разбираюсь во всём. Ошибок глупых. Неисправимых.
Разве? Нет. Не неисправимых. Всё можно было исправить. Хоть как-нибудь. Может жёстко. Может тяжело. Может даже больно. Но можно. Можно было. Кроме вот этой. Последней. Эту уже не исправишь.
Я попробовал подать голос, крикнуть, но услышал только негромкий стон. Нет, такой не услышат. Боже, помоги. Прошу тебя. Я часто просил. Просил всуе. Просил не думая. Как-будто мне обязаны. Обижался, не получая помощи. Или не замечая её. Но сейчас не так. Прошу, помоги. Дай второй шанс.
Тишина. С неимоверным усилием я открыл глаза. Смутные пятна света отмечали то место, где должно было быть окно. Больше ничего различить не получалось. Неужели всё? Конец. Разум отказывался в это верить, убеждённый, что вот-вот что-то случится, и всё как-то исправится. Но холодный голос, где-то глубоко внутри говорил, что нет. Ничего не исправится. Поздно.
Остатки злости ушли, отдав своё место отчаянью. Бездушному, чёрному, бесконечному. «Какой я дурак, какой дурак!» — билось в голове. Не хочу, не хочу умирать. Хочу жить. Ещё столько можно сделать. Столько успеть. Можно было сделать. Было. Теперь нельзя. Ты сам виноват. Опять во всём виноват сам.
Глаза закрылись. В уголках глаз я почувствовал выступившие слёзы. Слёзы бессилия, отчаяния. И раскаяния. Простите меня. Если можете. Простите все, кто можете. И кто не можете. Боже прости меня. За всё. За неверие. За безволие. За слабость. За отчаяние. Нет больше слов. Мысли уходят. Мне жаль. Мне искренне, бесконечно жаль.
Тьма наступает. Я не могу скрыться. Не могу убежать. Я не хочу её. Я не готов. Она везде. Вокруг. Она хватает меня, и не даёт вырваться. Пусти меня. Пусти! Отпусти, прошу! Я... Я... Я вижу...
Прошло уже больше года с тех пор, как я написал это. Написал быстро, буквально за час, находясь во власти эмоций, не самых приятных. Их причины не так уж и важны, особенно сейчас. Они уже в прошлом. С чем-то пришлось смириться, что-то преодолеть, что-то пересмотреть. А главное - что оно точно не стоит такого. Но вот что я понял. Девяносто процентов таких поступков и решений импульсивны. Последствия какой-то одной чёрной минуты, а может даже и секунды. И если её переждать, преодолеть, или, на крайней случай, просто отвлечься - она пройдёт, и вновь включится разум. Дописывая последние строки, я уже знал, что это не про меня. Перечитывая на следующий день, я удивлялся, как вообще можно об этом думать. Сейчас же, вспоминая те события, вообще находится мало цензурных слов по отношению к тому своему состоянию.
Но всё же хорошо, что тогда у меня в руках оказались ручка и блокнот, а не скальпель (коих дома валяется не так уж и мало. ибо удобная вещь). Иначе не было-бы возможности сожалеть о своей минутной слабости.
