его очнуться. Георг рванулся туда.
Агафья Алексеевна Вознесенская закрывала своим телом дверь в детскую.
- Там дети, не пущу! Опомнитесь, господа! Георг, там дети, Георг!.. Георг! - умоляла она.
Оттащив её, поручик хлопнул ладонью по двери:
- Да, тут дети, господа... Нам пора уходить, - и он направился по коридору прочь.
И тут, совершенно не помня себя, Агафья Алексеевна метнулась в сторону и цепкими пальцами ухватила за горло Георга. Но последовавшие за этим два выстрела Мухина, сразили её наповал.
- Нет, поручик, не пора нам уходить, очень даже не пора! До конца, так до конца! - орал Аркадий, одуревший от запаха крови.
Вместе с Королько он занялся дверью.
- Ты животное, Мухин... Ты животное, - сказал Георг.
Но тот, не реагируя на его слова, ковырялся в замке.
А за дверью от страха и ужаса металась по комнате горничная Катя. Ставни запирать она не стала, поняла, что в этом нет никакой надобности. Если вооружённые люди проникли в дом, то никакие ставни уже не помогут. С крыши лезть в детскую всё-равно никто не будет, воспользуются дверью. А по-началу, когда дети ещё спали, что-то сообразив, Катя открыла окно и посмотрела вниз. Второй этаж был высокий, но внизу мягкая трава, прыгать можно. Ведь она молода, она слишком молода для того, чтобы умирать. Надо действовать. А как же дети? Но выстрел, раздавшийся у читальной комнаты, заставил её ускорить решение. Она занесла ногу и влезла на подоконник. Но тут проснулись дети. Заплакал Максимка, соскочила с кровати Лена. Максимка плакал так жалобно, что даже камень мог бы дрогнуть, ну а Катино сердце и тем более.
Снова раздались выстрелы - Максимка закатился. Девушка слезла с подоконника, подошла к кроватке взяла на руки мальчика, но быстро положила его обратно.
Катя открыла бельевой шкаф и запрятала туда Лену, завалив девочку простынями и полотенцами. Потом она снова вернулась к Максимке.
Когда дверь слетела с петель и бешеная, разъярённая стая, жаждущая крови, ворвалась в детскую, Катя, пятясь к окну, держала на руках плачущего, испуганного малыша.
- Нет! Нет! Нет... - выкрикивала она, прижимая ребёнка к груди.
Мухин подошёл к ней вплотную, стрелял несколько раз подряд.
Первые пули попали в малыша и оборвали его жалобные всхлипы, все остальные достались горничной, которая рухнула около детской кроватки.
- Я гуманист, я только застрелил её и всё... - сипло говорил Мухин, его глаза при этом, глаза убийцы, бегали по комнате, ища ещё одну жертву.
Королько начал обыскивать спальню, ему помогал Станислав Народицкий, чья заимка была убежищем банды в лесу.
Они перевернули в комнате всё вверх дном, сорвали шторы, разбили зеркало, вытряхнули бельё из шкафов.
Георг стоял в дверях и смотрел на этот хаос совершенно равнодушными и тупыми глазами, он понимал, что теперь ни люди, ни Бог не простят ему содеянного, никогда!.. А значит его жизнь тоже закончена. Он не сможет после всего сотворённого ходить по земле, она просто не будет его носить, она его уронит.
- Вот она! - раздался зычный голос рыжего Королько.
Из стенного шкафа для постельного белья, он вытаскивал двенадцатилетнюю девочку в просторной ночной рубашке из тонкого белого материала. Он кинул её на пол к ногам Народицкого. Тот отступил в сторону, испуганно косясь на Мухина. Лена замерла. Она скользнула глазами по всем присутствовавшим в комнате и остановилась на своём дяде. Ужас переполнил всё её существо. Она видела убитых Катю и Максима и чувствовала, что тоже самое будет и с ней, а может и хуже. Но Мухин на этот раз не собирался стрелять. Он жадно рассматривал босые ноги девочки, её худенькие нежные плечики, тонкую загорелую шею. Видя это, Королько усмехнулся:
- Пойдёмте отсюдова, Георгий Степанович, вам негоже глядеть на то, что здесь сейчас будет.
- Что ты имеешь в виду?
- Мухин увлекается малолетками, вы разве не знали? А эта даже симпатичная попалась...
Сказав это, Королько вышел, за ним последовал Народицкий. Турков стоял в оцепенении в дверях, за спиной поручика, которого после слов Королько, будто гвоздями прибили к полу.
Тут Лена бросилась неожиданно для всех к Георгу, она вцепилась в его колени и закричала:
- Не надо, дядечка, не убивай!..
Что же он делает? Как он может? Ведь его жена крестила эту девочку. Где же Бог? Как он позволяет такое?
Георгий хотел было наклониться к ней, поднять с пола, приласкать, утешить. Нахлынувшее чувство неодолимой жалости, заставило пробудиться в нём что-то человеческое, но тут в глаза бросился Мухин. Он вынырнул из туманной бездны, заполонившей глаза поручика, и стал отрывать девочку от коленей Георга.
"Как же смеет эта грязная скотина пачкать её тело? Уж лучше сразу..." Мысли у малодушного и трясущегося за свою шкуру в первую очередь "дяди" проскочили мгновенно, Георгий вцепился потной рукой в револьвер. Всё плыло, качалось, лишь ужасная рожа Мухина маячила перед глазами. Откуда-то из ватной глубины донёсся пронзительный детский крик. Георг напрягает руку изо всех сил и стреляет раза два вниз. Крик утонул в тумане. Внизу что-то зашелестело. Поручик прислонился к дверному косяку и поглядел под ноги. На полу лежала девочка, раскинув руки в стороны. Рядом стоял звереющий от неудачи Мухин.
"Я стрелял не глядя, и всё-таки попал", - проплыло в голове Георга. Потом его толкнули в плечо и все вышли в коридор.
Королько и Народицкий спускались по ступенькам дома первыми. Вдруг из-за колонны неожиданно выскочил Семён и занёс тяжёлый металлический предмет над головой Народицкого, тот закричал, уклонившись от удара, Семён бросился снова, как тигр на свою добычу, но Королько успел выстрелить. Уронив железяку на ступеньки, Семён ещё долго стоял у белой колонны, принимая на себя свинцовый град справа и слева. Вскоре, точно пытаясь обхватить эту огромную колонну руками, Семён опустился вниз и остался неподвижен.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.
