Но какой смысл во всём этом? - снова перебил его Алекс.
- А какой смысл в, дружбе, в любви, в радости, в вере?
- Не знаю.
- Вот и я не знаю. Но если нам дана любовь, значит, есть в ней смысл.
- Постой, а при чём тут любовь? - горячился Алекс. - Или ты хочешь сказать, способность любить...
- Нет, конечно. Любить умели миллионы. Думаю, дело не в умении любить, а в резонансе наших душ с той или иной мыслью Того, Кто всё это затеял.
- О каком ещё резонансе ты говоришь! - воскликнула Ольга. - Исчезают молодые, старые, дети... Ну, скажи мне, какого резонанса можно требовать от младенцев?
- Вы дадите мне возможность спокойно всё объяснить?
- Кажется, этот человек возомнил себя пророком, - недовольным тоном произнесла Ольга.
- Ну, что ж, тогда я замолкаю, - насупился Майкл. - Воистину, нет места пророку в своём отечестве, токмо в пустыне да на чужбине...
- Ладно уж, говори. Любопытно же послушать, - смягчился Алекс.
- Дело не в любопытстве, а в основополагающей истине, а она, как я вижу, вам не нужна. - Майкл положил жареного кролика на бревно. Разрезая его перочинным ножиком, он раздавал нам дымящиеся куски.
- Ладно, не обижайся, - вмешался я в надоевший мне спор. - А вы помолчите. Человек пришёл к нам с вестью, а мы... Как эти...
- Как лягушки на болоте, - помогла мне Мэри.
- Точно, - подхватил я. - Всё! Полная тишина! Едим и слушаем. Давай, Майки, не обращай внимания на кваканье, твой голос всё равно сильнее.
- Спасибо за поддержку, дружище! - Майкл благодарно мне улыбнулся. - Ты солнце этой компании, ты костёр, собирающий вокруг себя любящих людей. Вот и я, отколовшийся от вас метеор, летел на твой свет.
- А что я тебе говорила про твой свет! - воскликнула Мэри, схватив меня за руку. - А ты не верил.
- Теперь верю. - Я рассмеялся. - Совпадение, которое вынуждает не только меня, но и всех нас поверить словам этого пророка. Истинного пророка. А ты, Ольга, не усмехайся. Он действительно принёс нам откровение. Так что молчим и слушаем.
- Так-то лучше, - Майкл подтянулся и обвёл нас гордым взором победителя. - Итак, мне кое-что открылось. Но сначала отвечу на возражение Ольги: почему всё это произошло? Почему исчезли невинные младенцы? Ты, дорогая девочка, не с того конца начинаешь, не с того угла смотришь. Мы все, почти весь мир, и я в том числе, заблуждались, потому что понятия не имели, что мы ищем.
Люди исчезали, а мы думали, что это особый способ наказания за наши грехи, за несовершенство. Но это не так. Никого Бог не собирался наказывать. Бесполезно ведь наказывать малого ребёнка за то, что он не умеет вычислять интегралы. Согласитесь, глупо наказывать слепца за то, что он наткнулся на дорогущую фарфоровую вазу и уронил её. Виноват будет не он, а тот, кто эту вазу поставил в таком месте, где её не мог не столкнуть слепой.
- О чём ты? - спросила Ольга.
- О Боге, о том, что он не может не знать, кто и когда будет в той или иной точке планеты или даже за её пределами. И если он поставил вазу там, где должен был пройти слепец - а то, что все мы слепы, это несомненно, - ответственность лежит на нём, на Всезнающем Творце. Короче говоря, не за что нас наказывать, неразумных котят.
- Тогда почему всё это... - начал было Алекс, но Мэри закрыла ему рот ладонью.
- Никогда не спрашивайте Бога, зачем и почему, - продолжал Майкл. - Ответов не дождётесь. Слишком сложны они, поэтому лучший ответ Бога на наши наивные вопросики - молчание, совершенное безмолвие. Ещё раз повторяю: он нас не наказывал! Исчезновения - это попытка избавить нас от наших иллюзий, которые в больших количествах становятся концентрированным ядом. Земля, перенаселённая заблуждающимися людьми, превратилась в пороховую бочку. Понимаете, нас стало так много, что мы не только живую природу изувечили, но и ноосферу отравили. Но нам было мало своей родины. Человек, как чёрт из табакерки, выскочил в космос и стал делить Луну, Марс, Венеру, продавать и покупать целые планеты, как будто они сотворены им и принадлежат ему.
Мы усложняли науки и юридические законы, мы выдвигали всё новые и новые теории, одна нелепее другой, границы между научным знанием и фантастикой постепенно стирались, наши смешные гипотезы заменяли нам веру в Творца, зато крепли границы между людьми. Короче говоря, нас стало слишком много. В физике это называется критической массой. Ещё немного - и произошёл бы психический взрыв, массовое помешательство, что стало бы причиной войны всех против всех.
- Боже, как это страшно! - прошептала Ольга, прижав к губам кулаки.
- Да, страшно, - вздохнул Майкл. - Вот почему необходимо было разделить людей, расселить по разным планетам, солнечным системам, галактикам. Дать нам ещё один шанс, заставить нас задуматься о прошлом, о настоящем, о себе...
- Значит, все живы, никто не пострадал? - с надеждой в глазах произнесла Мэри.
- Бог есть любовь, - ответил Майкл, - а любовь может только давать, она бессильна отнять хоть что-нибудь, в том числе и жизнь.
- Но почему нас пятерых он всё же оставил на Земле? - спросил Алекс.
- А кто тебе сказал, что он нас оставил?
- Как это? Я что, слепой? Не вижу, что ли, что нахожусь не на Венере, не на Марсе, а на Земле?
- Я же только что объяснял вам, что все мы слепы. Мы глядим на то, о чём давно пора забыть, а того, что действительно важно, не замечаем. Понимаете, когда я выстрелил в Остина, я ждал, что меня схватят и растерзают. Я видел, как вы побежали, и тоже хотел бежать, но не мог. Словно прирос к месту и окаменел. И внезапно всё вокруг - и Остин, и его дружки, и костёр, и земля, и небо - исчезли! Остался странный маслянисто-серый свет, что-то вроде пронизанного лунными лучами дыма, но какого-то мокрого дыма. Я не ощущал ни запаха, ни холода, ни тепла, ни страха, ни тоски. Из меня вытекли все желания, стремления и страсти. Я опустел. Всего за несколько мгновений, пока продолжалось это состояние, в мой разум успели упасть первые зёрна понимания. Не просто понимания того, чтО со мною происходит, а осознания причин и следствий, вины и прощения, веры и любви... Это было прекрасно! Я исчез для планеты Земля, но рождался для нового мира! И вдруг я оказался в незнакомом месте, в темноте, под звёздным небом, и уже не сомневался в том, что перенесён на другую планету.
И тогда я испугался неизвестности и полного одиночества. О, как же я дрожал от страха! Упал на землю и зарыдал. Но вскоре увидел оранжевый свет, а в этом свете - Оскара, он улыбался мне! И в голову мне пришла мысль: ведь я и вы, ребята, одно целое. Если взят я, значит, должны быть взяты и вы. И мне стало легче. Я даже засмеялся от радости, представив себе, как найду вас, как вы удивитесь, как будете пожимать мне руку...
А потом я увидел сон: убежав из лагеря, вы решили передохнуть, легли на лесной мох и уснули. И были перенесены сюда же, на эту планету. А она, как видите, очень похожа на Землю. Вот почему вы так ничего и не поняли. Вас даже не удивило, что, уснув под сенью деревьев, вы очнулись на лугу.
- Меня удивило, - сказал Алекс. - Но я подумал, что ночью мы слишком сильно устали и я просто забыл, где именно мы легли спать.
- Но как же ты нас нашёл? - спросила Мэри.
- А я не искал - свет вёл меня. Наполнял меня знанием и вёл. Странным было это чувство: словно я магнитная стрелка в компасе, надетом на руку самого Творца. Я шёл туда, где видел свет Оскара. А позапрошлой ночью мне приснилось это озеро: вы раздеваетесь и входите в воду, а Оскар говорит: «Я чувствую приближение нашего Майкла».
- Ты точно знаешь, что мы не на Земле? - сказала Ольга, оглядываясь вокруг.
- Не на Земле.
- А где?
- На нашей, только нашей планете. Можем назвать её как угодно. Например, Землёй.
- И никого больше здесь нет, кроме нас?
- Мы и Бог. Больше никто нам не нужен, чтобы начать новую жизнь. Чтобы научиться видеть по-настоящему важное, то, что приготовлено нам Создателем, а не нашими безумными фантазиями.
Алекс, явно взволнованный, вскочил на ноги, но тут же снова сел и горячо заговорил:
- А я-то, дурень, всё гадал: для чего нужна такая огромная, бескрайняя Вселенная? Вот для чего: чтобы было куда переселять заигравшихся баловников!
- Ты прав, - сказал Майкл. - Разве мог Творец создать для нас всего одну крохотную планету, где мы рано или поздно задохнулись бы в ядовитых выделениях своих ошибок?
- Хорошо, допустим, - кивнула Ольга, - Бог разнёс нас по галактикам, но дальше-то что нам делать?
- Просто жить. И чем проще, тем лучше и для нас, и для наших будущих детей. У нас два варианта: либо мы возделываем сад, либо вырубаем деревья, которые нас кормят. Либо строим хижины любви, либо разрушаем то, что нами не создано, и создаём то, что нас убивает. Либо красота, либо плачущие вдовы и сироты. Либо счастливое человечество, либо новая критическая масса бед и разочарований, боли и безнадёжности. Будущее - в наших руках. Надеюсь, вы уже заметили, сколько здесь разрушенных домов. Это остатки цивилизации, которая упрямо верила в то, что развивается и процветает, а в итоге, как и мы, земляне, была рассеяна по Вселенной.
- Согласен, - сказал я. - Но вот вопрос: что это за свет во мне? Почему я, испускающий свет, ничего о нём не знаю? Вы меня смущаете...
- Успокойся, милый Оскар! Ответь мне, что делать бриллианту среди морской гальки?
- А что он может поделать? Оставаться бриллиантом, другого ему не дано.
- Правильно, дружище! Вот и ты не бойся быть светлым. Таким уж ты создан. И неспроста. Именно твой свет привлёк Алекса, и тот, не задумываясь, пригласил тебя принять участие в походе в Долину Змей. Именно твой свет открыл Мэри глаза на тебя и вынудил её признаться тебе в этом. И это признание помогло тебе и остальным поверить моим словам. Ведь Мэри могла что-нибудь перепутать, да и я мог ошибаться, но вдвоём мы - прямое доказательство моей правоты, да что там моей - правоты Бога!
Майкл умолк и пристально оглядывал нас, пытающихся осмыслить услышанное. Затем он лёг на спину и, блаженно раскинув руки, продолжал:
- У каждого - своя музыка, свои краски, свои слова. Потомки Оскара и Мэри будут светиться, дети Алекса и Ольги - тянуться к их свету. Кто-то играет на флейте, а кто-то слушает. Кто-то пишет, а кто-то читает. Свет ищет жаждущих глаз. Свету нужна тень, чтобы было что освещать, а тени нужен свет, чтобы обрести форму. Вот так, друзья. Богу нужен человек, чтобы было кого любить, а человеку нужен Бог, чтобы познать себя.
Размазав ладонями слёзы по щекам, Ольга поднялась на ноги и, подойдя к Майклу, опустилась перед ним на колени.
- А тебе что нужно, Майки? - прошептала она, положив ладони ему на грудь. - У меня есть Алекс, у Оскара - Мэри, а ты один.
- Что нужно мне? - Майкл задумался. - Мне нужны вы, друзья. Я питаюсь вашим счастьем. Эх, если б вы знали, какое оно сладкое, чужое счастье!
***
Приписка на последней обложке тетради:
«В дневнике осталась незаполненной последняя страница, словно дверца, открытая в девственный свет.
Увы, других тетрадей у моего прапрадеда не было, поэтому всё, что случилось с ним и его друзьями дальше, он передал устно своей внучке, то есть моей матери, а она рассказала мне. Надеюсь, она ничего не перепутала, а я запомнил всё правильно.
Когда мои братья изготовят достаточное количество бумаги, я начну писать историю
Вы оказывается ещё и прозаик!