Данный стих написан "народным" языком и далёк от эталлона литературной речи, т.к првествование в нем идет от лица простого обычного человека жившего в начале-середине 19 века.
После прочтения Салтыкова-Щедрина
Ох ты, Русь, то горемычная Уж за что тебя любить? Провинциальная ль, столичная- Всё одно - хреново жить.
'Не своею волей разбойник я.
Крепостным был рождён я - невольником.
Честно спину гнул на хозяина,
До работы всегда был отчаянный.
И жилось, то мне - всё как Бог завёл
Молоду жену себе в дом привёл.
Да одна беда, что красавица,
Молодой то барин позарился.
Объяснил ему, ну уж так как смог,
На чужой медок не разуй роток.
А меня в ответ, ну ни глупо ли,
В морду тыкали, бока щупали.
По спине, по всей кнут лихой ходил,
Люту ненависть в моё сердце вбил.'
'Бабоньки, родимые,
Что с вами случилось?
Поднатужтесь уж чуть чуть,
Сделайте вы милость.
Породите ка на свет
Парня удалова -
Али Сеньку Разина,
Али Пугачёва.
Эх ма,
Кабы,
Вот уж разживемся!
Дёрнем в бороду царя
Там уж посмеёмся.'
И не скажешь ведь , без мата то, Все повернуто верх дном. Иль с нуждою мы посватаны, Или каторга наш дом.
"А ну с выходом,
Да впрсядочку.
Барин добренький
Дай десяточку.
Дай десяточку - с тебя станется,
Будешь умненький -жив останешься.
Ты ж богатенький, много вертишь дел,
А делиться, то Бог ещё велел.
Ножик востренький в руки просится
Крови барской попить ему хочется.
Мне одно - острог, да суровый суд,
А тебя на погост в третий день снесут."
Эх, ты, Русь, чего ты маяшся? Нет спокойствия в тебе: То споткнешся, то сломаешся И все плачешь о судьбе.
И зачем, на Николая,
Породили меня в свет.
Поздно слишком поняла я -
В энтом мире счастья нет.
А есть горе неподъёмно.
Я так больше не хочу.
Эх, пойду к ущелью стемну
Вольной птичкой улечу.
Как по первому по снегу,
На казанку, в кабаке
Продавалась девка деду
С пятигривенным в руке.
"Покупай "красноголовки",
Я готова для проказ.
Обойдётся без обновки
Бабка, чай не в первый раз".
И деваху растрепало,
По столам, где подлый люд.
Ну а ей всё водки мало:
Она там, где ей нальют.
Расплескалась телесами,
Да по смрадной по грязи.
Погрузили её в сани,
Смех стоит: Давай, вези.
Возчик правит так неспешно:
Тож потеха - люд спешит.
Гул поднялся тут, конешно:
Тот хохочет, тот свищит.
Раздерает бабку в слюни:
"Срамота, ядрёна лядь"
А приказчик в бок ей сунул:
"Цыц, ведь это чья-то мать"
И зачем, на Николая,
Породили меня в свет.
Рано слишком поняла я -
В энтом мире счастья нет.
А судьба ль тому виновница? Чтож на зеркало пенять. Ты же не Европа-скромница, Ты ж раздолье - твою мать! Нрав Европы нам не по нутру- Пьют три рюмки за обед... А у нас, купчишка по утру, Токма встал - графина нет.
'Ей, ходи, ходи, наяривай!
Веселись, мужичьё, разговаривай.
Вон один пошёл по кругу,
Позабыв свою подругу.
А подруга его - тяжка доля,
Токма радость напиться, то вволю.
Мимо поп проезжает, бородистый,
А коняки его все продисты.
Каждый стоит, небось, неско сот.
Шапку в руки и в пояс - привычные.
Землю нюхать нам дело обычное -
Мы ж безропотны - русский народ.'
Эх ты, Русь, то, славна матушка, Что ж к сынам ты так груба? Сколько их ты, ряд за рядушком, Положила во гроба? Слёзы, полными, то реками Льются после войн твоих. Сколько люду то калеками Оказалось после них.
Нам ли горе горевати,
Наше дело воевати.
"Запоёт труба - выходи служивый
Дружно, на ать- два, мы своё отжили...
Ела польская нас вошь-
Только не доела.
Резал нас черкес кинжалом-
Не доделал дела.
Турок пушками стрелял-
Не было житухи.
Ну а нынче дома мы
Пухнем с голодухи.
Позову я Еремку безглазого,
Да в добавок Алешку безногого
Нам тут буд-то бы мёдом намазано-
Наберется народишку многого.
И пойдём воевать мы на паперти-
В ножки кланяться, клянчить милостынь.
Люд честной, за ради Божьей Матери,
Был я горд- огонь, да уже остыл.
Да уже остыл- стал отбросам друг.
Удавился бы, да вот нету рук."
"Эх ма, всё зима,
Лето мы просрали.
Не работали ни дня,
А на жизнь украли.
Ух ты, всё коты
И ни одной собаки,
Ну а как тут не просрать
Коль такие сраки."
