Лира, напой мне о том многоопытном муже, который
Много морей покорил, самозвано сподобившись богу.
Да и молились матросы: «По три «куска» рублей деревянных,
С рейса урвём мы, как бок у быка Гелиоса! А еще ведь
Валюта зеленью свежею веет с любою купюры».
Были умы и иные, что восклицали: «Пусть
Буду есть я картошку лишь с хлебом и солью, но
Не пойду больше в море с Авдеем – пусть с самодуром
Рассудком лишенный лишь ходит!»
Звали героя Авдеем – в сокращенье фамилии славной, что
На устах моряков отзывалась елейной тирадой, или
Кривою усмешкой. Был капитаном Авдей рыболовного
Судна – гордости пышной большого могучего флота.
Весь был обласкан вниманием благосклонным самых
Столпов рыболовного флота, что флагманский факел сильней
Разжигали. Не было Авдею отказа в снабжении лучшем,
А если брак допускал он внезапный в работе, тут же
Распишут тот груз по галерам соседним: пусть сообща
Из Авдея конюшен выгребают!
Норов при том распустил Авдей грозный и бранный, на дисциплину
Железную в том уповая. Матросы досуже по судну не шлялись:
Хоть по десятому разу, но крась переборку – главное,
Чтоб не сидел ты бездельно, пусть боги несут колесницу
Авдеева гнева мимо тебя в час горячей ударной
Работы. Если же вдруг бестолковая рыба скользнула
На палубу с транспортера, не пожалей ты локтей в опережение
Верных товарищей, мигом на четвереньки припавших.
Боги, спасибо за то, что меня провели вы
От громогласного! Давний товарищ мне рассказал об атлантах,
Что на плечах своих славу тирана держали.
В рейсе морском друг исправно провизией ведал. Вот,
Выходя из заморского дальнего порта, туши быков
И свиней загрузив в кладовые, зелени свежей и злаков,
Плодов и продуктов, не позабыв и просроченный йогурт –
диво невиданное в отчизне, взяли свой курс
В атлантических водах.
Жарким же выдался тот день у друга, когда наконец
В промысловый район добрались, до полдюжины шлюпок
Тогда в одночасье с разных судов к борту пристало: срочно
Продукты раздать было всем им нужно.
Связкой тяжелой ключей звеня и бряцая, свитки
Амбарные поминутно мусоля, тут и приметил тех
Трех светлооких дюжих мужей, махом что
Подхватили на плечи с картошкой мешки, и распрямившись,
Замерли неподвижно.
- Парни, да бросьте пока что картошку! - друг преисполнился
Искренней жалостью в сердце, - Сейчас, отпущу всем
Мясную я группу, овощи после – в последнюю очередь.
Молодцы, даже не переглянувшись, молча в ответ
Головами упорно мотнули.
- Парни, зачем вам под тяжестью гнуться ноши напрасной
Своей, ведь не отдал я прочих продуктов, что в списке идут
Ровной своей чередою?
Но не отринули с плеч груз свой ценный те трое, только
Еще лишь плотнее друг к другу сомкнулись.
- Парни, - внезапным прозреньем зажегся разум смятенный
Усталого друга, - С какого вы судна?
- С судна Авдеева, - гаркнули непреклонные гордо, меняя
Мешкам тяжкоогромным покатые плечи.
- А, ну тогда все понятно, - махнул лишь рукою ключник
В сердцах на могучих атлантов. – Коли уж
Так, то держите: а ну, как усмотрит злобный Авдей
Безделье по тайным своим перископам.
Нет, не боязнь та Атлантов смущала, не страх, что доложит
Рядом стоящий товарищ Авдею по возвращенью. Дело
В другом заключалось - то философия даже, выкованная
Железной рукой капитана: ни минуты матросу
Покоя; каждый здесь миг посвящать пусть дурной, но работе!..
Много воды утекло со времен этих давних, что
Завершились большой Перестроечной смутой. Даже Авдей
В них остепенился. Кто уж усмирил громогласного? Нимфа,
Почти что нимфетка с селения дальнего, вдруг появилась
В морском экипаже. Бойкой морячкой тарелки на камбузе
Мыла, ловко прибрав к рукам самого капитана. Властвуя
Дерзко в чертогах каюты Авдея, стала она
Моряков всех богиней, мужа Седого силы сполна
Забирая, не оставляя их ни на рыбцех, ни на рубку.
