Микола был лимитчиком и подчинялся законам логики. Его работа и связанное с ней будущее -прописка,квартира,профессия и все прочее -логично умещались на полках в его голове.Но бес попутал,с такой же логикой относиться к женщинам. Познакомится на танцах с девушкой, пригласит погулять -погуляли; пригласит в дешевый бар -посидели; пригласит к себе в гости в сараюшку, которую снимал, -пришли, выпили, поговорили о том, о сем, ну вроде бы можно и любовью заняться -ан,нет! Уж Микола и лаской -ничего; на постель завалит,руку под юбку -никак; пробует руки крутить и силой трусы снять -ни в какую. И по-хорошему и по-плохому -никак! Объясняет ей Микола, что это есть полное отсутствие логики -чего шла, чего мозги пудрила? Ведь не силой же тащили, ведь не в шашки играть шла поздно ночью -или не понимает? Обозлится Микола такой нелогичности, выведет девушку на дорогу, последний раз спросит: "Чего же ты со мной пошла?" А девушка без всякой логики в ответ: "Так, интересно было!"Совесть Миколы была чиста -разворачивал девушку к себе спиной и что есть силы давал ей пинка под зад. Это чтоб нелюбопытная была, а логично мыслить училась. Одним словом, с женщинами логика давала осечку. И вот вам последний тому пример. Еженедельные танцы в клубе пед-работников. Микола после трудов праведных ходил туда -будущие учи-телки бывают ух как хороши.
Выбрал премиленькую девочку и к третьему танцу все про нее узнал -на втором курсе, из Севастополя, живет в общаге. Надо, по логике, приглашать гулять. Пригласил -согласилась; повел в парк -места знакомые, разговор клеился, можно и обнять -обнял; никто не против, значит можно и поцелуй -очень сладко. Отвечает, дышит тяжело -надо вести к себе; пригласил аккуратно так, чтобы не вспугнуть, -согласилась; взялись за руки -и пошли. В сараюшке -кровать, стол, стул, спидола. Зажег свечу, налил вина, из спидолы турки поют -хорошо обоим; обнял, аккуратно завалил на кровать, руку под короткую юбку -молчит, тяжело дышит:"Я еще девочка". Микола тоже тяжело дышит: "Это ничего,не бойся,я тихонько. Раздевайся,ложись, одежду клади на стул". Нырнул первым под одеяло,в полумраке наблюдал,как она раздевается: "Отвернись, я стесняюсь!" Легла рядом, Микола целовать ее -она дрожала; зацепил пальцами трусики, потихоньку спускал их -она сжимала ноги;он не спешил,еще поцелуй -расслабила,одна половина снята, еще немного -и снята вторая;лег на нее и, целуя в губы взасос,сунул трусики под подушку.Под подушкой всегда лежала парочка салфеток, салфетки играли спасительную роль против пятен на простыне. Вытянув одну, Микола оторвался от губ и шепнул ей на ухо: "Подстели, пожалуйста,под себя". Она не поняла: "Зачем?" Микола приподнялся на локтях: "Понимаешь, у меня с простынями проблема, стирать негде". Она резко сжала ноги: "Я хочу в туалет". Он попробовал коленкой разжать ей ноги: "Ну, погоди немного". Она стиснула их еще сильней и жестким голосом сказала: "Пусти, я не могу терпеть". Огорченный Микола слез с кровати и снял с гвоздя старенький халат, достал из-под кровати стоптанные тапки: "Туалет на улице, как выйдешь -направо".В ожидании Микола поправил кровать, посередине расстелил салфетку,достал из-под подушки ее трусики, понюхал и сунул обратно; покрутил настройку спидолы, вместо турков поймал румын. "Что же ее так долго нет?"Микола высунул голову из двери и глянул в сторону туалета. Света там не было. Он натянул джинсы, сунул в тупоносые туфли босые ноги -и вышел; ее не было ни во дворе, ни в туалете; Микола занервничал -вернулся в сарай, надел рубаху и вышел на дорогу -ни людей, ни транс-порта, автобусная остановка пуста -ночь.Вернулся в сарай, заправил постель, загасил свечу, убрал стаканы, присел на кровать -стал ждать. Он уже задремал, вдруг дверь резко распахнулась,в сарай ворвался мужчина в гражданском, с пистолетом в руке, за ним -милиционер в форме, а следом в сарайчик втиснулась его пропавшая подруга в какой-то не по размеру блузке и юбке, но в миколиных тапках. Человек в штатском был агрессивен и возбужден:"Встать! Где одежда? Где нож?" Напуганный Микола показал на стул: "Какой нож?" В машине, куда загрузились все, сидела тучная женщина, с любопытством рассматривавшая побледневшего Миколу. В ближайшем отделении Миколу усадили за стол, дали лист бумаги и велели написать, как было дело. Он не мог сосредоточиться, потому что на его постоянный вопрос: "А что случилось?" -почему-то именно тучная женщина кричала на него: "Он еще спрашивает, негодяй, насильник, спрятал нож и думает -концы в воду!" А девочка,с которой так хорошо все складывалось, молчала и не смотрела в его сторону. Мужчина в штатском внимательно прочел объяснительную Миколы и пригласил его в отдельный кабинет. Там показал ему заявление "потерпевшей". Микола прочел и стал даже заикаться: "Давы что, какие угрозы, какой нож? Честное слово, попросилась в туалет, надела халат и исчезла. Я испугался, хотел было к вам, а вдруг, думаю, вернется? Одежда-то у меня, ну, честное слово"."Ладно", -следователь оторвал проницательный взгляд от перепуганного Миколы, встал, приоткрыл дверь, пригласил "пострадавшую". Она вошла, по-прежнему не глядя на Миколу.
Вслед за ней пыталась войти тучная женщина. "А вы подождите!" -преградил ей путь следователь. "Нет, я должна присутствовать. Я педагог, я имею право. Я как преподаватель в ответе за девочку". "Надо будет -вас пригласят!" -следователь захлопнул дверь.Усадив их рядом, он устроился напротив. "Ну, поговорите, а я послушаю".Микола смотрел на опущенную голову девочки. "Что случилось, объясни, в чем дело? Я не знал, что думать, разве я сделал тебе что-нибудь плохое? Разве я обидел чем-нибудь? Ну, сказала бы, что хочешь уйти, я бы проводил тебя. Зачем же так?"Девочка всхлипнула: "А зачем ты заставлял меня подстелить эту тряпку, я так не хочу", -и разрыдалась. Следователь дал ей воды, за дверью послышался голос тучной женщины: "Я буду жаловаться, выгораживаете уголовника, безобразие!"Девочка рассказала, как, выйдя из сарая, она пошла в сторону общежития, но, вспомнив, что так поздно туда не пустят, решила попроситься переночевать у своего преподавателя. Вернуться к Миколе не позволяла гордость. Правда, она не сказала, что у преподавателя она уже была один раз, но до сих пор не могла осознать, что тогда произошло. Педагог сама пригласила ее к себе;напоила чаем и зачем то предложила принять душ; не принимая возражений, стала сама намыливать ее, целовать соски, бедра, говорить нежные слова...
Когда девочка позвонила в дверь, преподавательница была удивлена ее поздним визитом и внешним видом, стала расспрашивать, в чем дело -девочка сначала молчала, а потом, расплакавшись, рассказала про свою обиду. Наставница тоном, не терпящим возражения, продиктовала ей заявление, которое теперь лежало перед следователем. Правда, девочка не стала говорить об удивлении, которое она испытала, увидев в прихожей туфли соседки по комнате, которая часто ночевала якобы у каких-то родственников. Следователь отпустил Миколу, которому через два часа пора было на работу.На следующий день в училище созвали педсовет, потом общее собрание. Комсомольцы осудили аморальное поведение девочки, не совместимое с почетным званием учителя, и рекомендовали отчислить ее из училища. Микола, вернувшись с работы, на танцы не пошел. Он лег на спину, закинул руки за голову и, попав одной рукой под подушку, нащупал трусики; достал их, положил на лицо и, засыпая, подумал: "Да,что феминистки,что лезбиянки,что девственницы ,а логика и женщины -несовместимая штука".
