"Подложить свинью" под новый год

В последние дни уходящего года я неожиданно почувствовала острое желание написать не о сказочном волшебстве, как этого обычно требует душа, а о каком-нибудь «свинстве». Это потому, что символом уходящего года была Свинья. У меня лично это животное никаких негативных эмоций не вызывает. Наоборот, я хрюшек очень даже люблю за те «лакомства», которыми мы затариваем свои холодильники как раз таки к новому году. А это – ничто иное, как колбасы, холодец, запеченные рульки, карбонаты и окорока. Всего и не перечислишь. Но, несмотря на все это изобилие гастрономических радостей, Свинья у меня неизбежно ассоциируется с каким-нибудь «свинством», и, как не стараюсь, не могу от этого избавиться.
История, которую я вам собираюсь рассказать, произошла ровно тогда, когда празднование нового года коллективом еще не называлось «корпоративом» и проходило не в ресторанах, как принято сейчас, а прямо на рабочем месте. Правда, в отличие от большинства предприятий, у нас оно и тогда в рабочее время не проходило. «Где это праздновали не в рабочее время?!» – возмутитесь вы. – «31 декабря у всех было рабочим днем, и все праздновали именно в рабочее время. А потом торопились домой, чтобы и там успеть встретить новый год».
А я вам вот что отвечу на это: «У всех, да не у всех!» У учителей все не так, как у людей. Вы, конечно, можете возразить: «Это же школа! Учителя – люди другого сорта! Они должны показывать всем пример! Им это не положено! Им это запрещено!»
Вот и приходится учителям держать себя в рамках, ограниченных этими «не положено» и «запрещено». А как только границы по каким-то причинам нарушаются, тут уж и учителя превращаются в самых, что ни на есть, обыкновенных людей. Спросите у барменов и официантов, кто «гуляет» безобразнее всех, и вы получите неожиданный для себя ответ. Это все потому, что учителя «расслабляются» всего два раза – в День Учителя и на Новый год. А потом сами не знают, что с этим «расслаблением» делать.
Так вот, однажды поздним вечером 31 декабря, в последний день второй четверти учебного года, коллектив учителей собрался в актовом зале «под елочкой». Только что закончилась дискотека у старшеклассников, а с утра до самого вечера проходили утренники для «малышей». Дежурному учителю каким-то немыслимым способом удалось выпроводить последнего, разгоряченного и возбужденного танцами, подростка и закрыть за ним школьную дверь на крепкий замок. И в ту же минуту к елке, имеющей к концу дня не совсем свежий вид, стали передвигаться, подобно броуновским молекулам, школьные столы, стулья, салатники, тарелки и кружки разнообразных калибров, найденные в учительских шкафах среди учебников и тетрадей. «Горячее» обычно заказывали в столовой, потому что, как вы понимаете, готовить было некогда. Учителя, как могли, причепурились и принарядились, хотя после дежурства на дискотеке выглядели уставшими и измученными. Дед Мороз и Снегурочка, не снимая костюмов весь день, и, как казалось, вжившись навечно в свою роль, быстренько поздравили коллег с «наступающим» и пожелали традиционного – «поменьше отчетов, побольше зарплаты, несколько дней с морозами и буранами в третьей четверти для передышки». Все, очень-очень голодные, не имевшие ни малейшей возможности перекусить за целый день, накинулись на салаты и «горячее», которое давно уже стало холодным.
А директор, хитрец такой, разливает спиртное, обходит каждый столик, со всеми чокается и не отходит, пока рюмочки пустыми не станут. Быстро все «накачались», стали хоровод вокруг елки водить. Вначале пели «В лесу родилась елочка», ну, а как дело дошло до «Взвейтесь кострами синие ночи», тут разом все границы из «не положено» и «запрещено» исчезли. Танцы зажигательные начались, переодевания в маскарадные костюмы, которые после утренников остались, инсценировки русских народных сказок и частушки, конечно, с запрещенными словечками. Одним словом, не учителя, а дети малые, что про них еще скажешь. «С кем поведешься – от того и наберешься» – так ведь в народе говорят.
«Англичанка» Вера ни в чем себе не отказывала в тот вечер, выпивала все рюмочки, что директор наливал. Она недавно устроилась на работу и не могла знать о привычках руководителя. Веселилась от души. Нацепила на голову паричок из синего дождика, оставленный кем-то из учеников, и танцевала сама для себя и сама с собой. «Несла какую-то ахинею», что, впрочем, свойственно всякому пьяному человеку.
«Физручка» Татьяна, стройная и «ногастая», как все легкоатлеты, кружила вокруг «шефа», явно соблазняя его. Тот не противился соблазнению, не отказывался от внимания к своей персоне и всякий раз приглашал «мастера спорта» на «медляк».
Завуч Ольга Васильевна, женщина строгая, но с понятием, вела с нами, «молодыми кадрами» просветительскую беседу об учениках, методах и методиках. А мы, собравшись за ее столом, делали вид, что внимательно слушаем, поддакивали и кивали головами.
«Немка» Лариса, с которой мы состояли в приятельских отношениях, была девушкой весьма крупной и поэтому выглядела намного старше своего возраста. Она неожиданно для всех принесла из кабинета немецкого языка бутылку шампанского, и никто не знал, от кого она ее заполучила. Она-то и предложила мне попробовать этот игристый напиток. Я до этого времени спиртного не употребляла, а тут поддалась на ее уговоры, считая, что «старший товарищ плохого не предложит». И выпила целый фужер. Ольга Васильевна тоже была не против этого, и, чокаясь с нами, продолжала свою лекцию о проблемах педагогики. Голова моя была ясная, и я отчетливо помню, как Вера в синем блестящем парике «несла ахинею», а длинноногая бегунья незаметно для всех повела директора на второй этаж, туда, где находился его кабинет.
Потом мы начали разряжать елку. Ну, а как по-другому можно назвать этот обратный «наряжанию» процесс? «Зачем?» – спросите. А вот зачем. Школьную елку обычно составляли из нескольких маленьких. Трудовик сматывал стволы проволокой, надставляя елочки одна над другой по размеру, и прикручивал лишние срезанные ветки для пышности. Так и получалась высокая зеленая красавица, которая радовала всех и каждого, создавая особое волшебное настроение. Теперь, когда елка выполнила свою основную функцию в школе, ей была уготована другая участь – не быть выброшенной за ненадобностью на мусорку, а сыграть еще одну важную роль. Стать украшением учительских квартир. Для этого необходимо было снять игрушки и мишуру, разобрать высокую елку на ее составляющие и передать их в сильные руки мужей, которые ждали в коридоре окончания вечеринки. Мужей было мало. У учителей редко встречаются мужья, поэтому и домой те особо не торопятся даже 31 декабря.
Я тоже ринулась снимать стеклянные шарики, хотя елка мне не причиталась. Молодая я тогда еще была для елки. Но на ветки все-таки рассчитывала. И вот надо же было мне так опозориться! Голова от шампанского оставалась светлой, а вот руки напрочь отказывались меня слушаться. Каждый шарик, который я снимала с ветки, почему-то выскальзывал, словно смазанный маслом. И вдребезги! Я, не понимая, что происходит, снимала следующий. Но и его ждала та же участь. Количество осколков на полу росло, а я все упорнее снимала шарики с елки. Лариска, не выдержав такого издевательства над елочными игрушками, которых и так было не очень-то много, подошла и поучительно со знанием дела сказала: «Пить надо на килограмм веса!!!» Она-то точно знала свою норму и впросак уже давно не попадала.
С этого момента я точно знала, что значит «пить на килограмм веса», всегда следовала этому правилу и другим советовала.
А Веру в синем парике из блестящего дождика так же, как и бегунью Татьяну, которая увела директора в его кабинет, и благодаря этому мне сошло с рук битье елочных шариков, больше никто в школе не видел. Их уволили в первый же день нового года.
Так я и узнала, как можно «подложить свинью» под новый год. А директор, хотя сам Свиньей не был, но «свинство» его я запомнила на всю жизнь. И не только я, как мне кажется.
Поэтому желаю вам встречать в жизни «свиней» поменьше, «свинства» не видеть вообще, а наслаждаться колбаской, холодцом и ветчиной. А главное – пить на килограмм веса! С Новым годом, дорогие мои!!!