Бесконечное прошлое. 1.Следы из детства.

Бесконечное прошлое.

1.Следы из детства.
Город  М/Ж  был избыточен … В НЕМ БЫЛО ВСЕ… Металлурги зарабатывали деньги…С моря везли  товары, чтобы  тратить эти деньги… Не обходилось без контрабанды, но  впечатляющих дел в связи с этими делишками на своем веку  в этом городе не припомню… Естественно моряки тоже были при деньгах – к ним  за разные диковинные вещицы  переходило заработанное в нелегких сменах перед плавильными печами… У моряков бывали  даже доллары… зеленые бумажки …  о том как они выглядели на самом деле мало кто знал из обывателей… но в городе их видели… я видел… в троллейбусе. «Один» одетый весь из себя прилично… вытаскивал из кармана бумажки и совал их девушке… на смотри, мол,  у меня есть  такое… суть конфликта нами понята не была, но  Сокол-мой «дружбан» не посчитал за западло, поднял их с пыльного пола троллейбуса - дело было летом,  сунул их в руку или карман владельцу…и со словами «ты че братан» выволок его из троллейбуса… я тоже успел выскочить, а та которой демонстрировал он  свою «зелень» не успела… На улице Сокол популярно напомнил ему, принявшему боевую позу, о том, что эта демонстрация может стоить ему не только «визы», но и свободы также…
В городе «водились» и иностранцы … одни появлялись с моря, другие учились в ВУЗе города…Именно в ВУЗе… В Металлургическом институте … Мы тоже в нем учились… Те, кто за десять лет учебы в школе не взлелеяли в себе мечту, желание  или хотя бы намерение… но все же имели «приличных» родителей и что-то за душей, в смысле знаний приобретенных в школьные годы … Уж и не могу сказать точно, сколько моих  соучеников не стали искать приключений, подобно мне,  и продлили  беззаботные школьные годы относительно такими же беззаботными пятью годами в институте…
Иностранцы тоже учились в институте. Советский Союз оказывал дружескую помощь в воспитании кадров… Одних учили бесплатно… другие платили валюту… Кубинцы… афганцы… нигерийцы…студенты из Венесуэлы и других стран…. Некоторых было достаточно, чтобы организоваться в товарищества…общины… иные по одному – два человека примыкали к наиболее влиятельным общинам.
В городе были и женщины с пониженным чувством социальной ответственности… мы не называли их «проститутками»… мы с ними были в хороших отношениях, но как существами мужского полу они нами не интересовались…Уровень наших доходов не оставлял нам надежд на особое внимание со стороны зачастую весьма привлекательных и даже красивых девушек и молодых женщин…Впрочем прецеденты были… Именно тогда я пополнился пониманием, что причиной, поводом устремляющихся лиц разного полу друг к другу может быть не только любовь, страсть, похоть, деньги… отношения могли возникать и из доверия друг к другу…  Через них можно было достать какие – нибудь  «иностранческие» шмотки. С большей безопасностью, чем при прямых контактах… «Фарцы» были отчаянным народом… Но мы «пацаны» их не долюбливали… называли «додиками»…
Женскую общность работавшую с иностранными моряками называли «легионом»… их общение с указанным контингентом носило самый глубокий характер, иногда имели место попытки, чаще всего безуспешные, официально оформить отношения… Без присмотра и даже пристального внимания соответствующей службы – комитета государственной безопасности не обходилось…
Все это приобретало значение в нашей жизни поступательно … не сразу… Но почти сразу, с момента, когда родителями позволялось нам «поиграть во дворе» без  присмотра, что было в порядке вещей в те былинные времена,  перед нами выступала «Курортная зона»…   
В городе была  курортная зона… море… пляж… ряжи в производственной зоне – судоремонтный завод, порт… С ряжей можно было ловить рыбу… увлечение серьезное, иногда становившееся делом всей жизни… Красная рыба… тарань… рыбец… судак… и «козырная шестерка» – бычок… Красную рыбу «добывали» в основном жители районов города, которыми назывались поселками, Эти поселки - «частный сектор» - входили в черту города, но  нравы, обычаи и традиции их жителей  отличались от наших - жителей «материковой» части города… Именно там и проживали потомственные браконьеры…ловцы «краснюка» …  изготовители черной икры… 
Курортная зона располагалась на склоне  между проспектом и бульваром…
Курортной зоной называли покатый спуск от проспекта имени героя Крымской войны – не последней, а 1853-56 годов – флотоводца… адмирала…нисходившего  вниз к самому морю. Спуск был весь в зелени … Деревья, кусты сопровождали вас на всем пути к заветной песчаной полосе, называвшейся пляжем, за которым начиналось море… Путь ваш,  собственно наш, так как чужие туда забредали редко, завершался выходом из чащи на бульвар, который не мудрствуя лукаво, не вовлекая исторических реминисценций назвали Приморским… Бульвар начинался среди каменных строений: жилых домов, кинотеатра «Буревестник», дворца культуры моряков, от здания морского торгового пароходства, корпусов судоремонтного завода  и тянулся не один  километр вдоль постепенно снижавших этажность зданий, переходя с одной стороны в курортную зону, а с другой -  в песчаную пляжную полосу то сужавшуюся, то расширявшуюся между железнодорожными рельсам  «бегущими»  в морской торговый порт и теплым морем…
Мы называли всю эту зелень курортной зоны  «посадкой» Там нас всегда ждали приключения или то что мы считали таковыми … в разных возрастах разное имело свою притягательность… от игр в «индейцев» до  опыта общения с противоположным полом… «посадка»  располагала к  сближению…
Последовательность пути к морю из дворов нашего района была следующей:  от проспекта имени морского героя… героя морских побед империи в историческом прошлом …  адмирала… вдоль которого выстроились пятиэтажные многоквартирные дома… презрительно «хрущевками» их стали именовать гораздо позже … в  «новые времена»… большей частью теми, кто не жил в коммунальных квартирах… Впрочем, может и не так… в устах переживших коммунальные коллизии… иногда вспоминаемые с приязнью даже… «хрущевка» была именем вполне уважительным… особенно на периферии, которая не знала сталинского  монументализма в жилищном строительстве…

Через дорогу т.е. перейдя на противоположную сторону проспекта мы оказывались перед земельным участком, на лето засевавшимся подсолнечником, статус этих посевов нам был не ясен… было ли оно колхозное или принадлежало гражданам на каких -либо основаниях… мы не знали… не вспомню даже, чтобы вопрос подобного рода появлялся на самой дальней периферии нашего детского сознания. Когда подсолнечник начинал вызревать, на его просторах появлялся сторож…задачей его судя по всему было не отловить  посягавших на плоды, ибо мы неудержимо устремлялись на эту территорию, а отпугивать своим неожиданным, как нам казалось появлением  на расстоянии видимости от нас. Нашей же целью были эти большие подсолнечные головки,  плоды которых сверху были покрыты желтыми цветками … на каждую семечку свой цветок… мы скручивали эти головки, а затем , уже покинув зону риска… то есть вернувшись через дорогу обратно в свой двор, ели –«щелкали» их невызревшие черные плоды  - мягкие молочные зерна…, сплевывая черную «кожу» с освобожденных зерен по месту вкушения, ни мало не беспокоясь о  приличиях… чистоте  и прочих неудобствах, которые мы тем самым создавали окружающим … оскорбляя общественные приличия… нанося в эстетический урон «местности»,  впрочем замечаний нам никто не делал…так как потребление семечек, правда жареных, имело место и перед подъездами, где собирались пожилые женщины, старушки и прочие склонные к общению обитатели подъездов… перед которым стояли лавочки, а иногда и скамейки со спинками… Эти малые архитектурные формы не отличались фантазией и служили единственной прикладной цели… По завершению этих посиделок, живущая на нижнем этаже выносила савок, веник и земля перед лавкой подметалась, очищалась от подсолнечной скорлупы…
За подсолнечным полем лежала территория неухоженности,  применения ей в те времена власти не находили… она была испещрена ямками, буграми но столь давнего  происхождения, что уж успела зарасти высокой травой, бурьяном, местами и кустами… Происхождения этих неровностей никто не знал, да и не заморачивался на этом…
Далее начиналась, собственно, курортная зона … Пройти ее можно было разными тропами… как общего пользования, так и известными только нам…
Справа по «курсу» размещались пионерские лагеря… Дома отдыха и санатории, выстроенные, судя по архитектуре,  в стародавние времена располагались и слева и справа… Впрочем, как временная, так и ведомственная  принадлежность этих строений нас также мало занимала…
Они были интересны нам  не своей архитектурой…  Находившиеся в окружении разросшихся  деревьев и кустарников  … высоких, тенистых, которые покрывали  все пространство вокруг спускались  в неглубокие овраги,  оккупировали склоны, подъёмы, прочие неровности почвы,  формировавшие  ландшафт  «курортной зоны»,  создавали впечатление неупорядоченной вольницы…и таили  в себе сюжеты,  известные нам не только по приключениям героев Майн Рида, Жюля Верна,  но и те,  доступ к которым детям до шестнадцати  был закрыт даже в  кинотеатрах… не говоря уж во плоти.
Обитателям этих корпусов  тоже нравилась диковатая неупорядоченность зеленой растительности, их окружавшая…простор для курортных отношений… романов…
Как мало нам было нужно для счастья … того что по мере взросления будет все более и более принимать черты «прекрасного чужого»…
Примыкавшая к курортным корпусам зелень переходила без всяких видимых границ в не принадлежавшую ни одному оздоровительному учреждению  зеленую массу… она начиналась со склона, опускавшегося в ложбину, по которой протекал ручей, неглубокий и не широкий, но через него мы перебирались по  любопытной конструкции, которую в нашей сценографии  мы называли «поваленное древо» и пользовались  ею в играх на том этапе нашего роста, когда индейцы привлекали нас больше, чем «скво» из курортной зоны…
Миновав эту территорию через заросли кустарника и беспорядочно росших деревьев, по узким протоптанным тропам, мы выходили на Приморский бульвар, отделявший зеленую зону … сначала от железнодорожной  колеи, по которой ходили туда-сюда поезда волоча за собой  в прицепленных к ним вагонам,  разнообразные грузы… от « генеральных» - в деревянных ящиках, закрепленных на платформах  до угля и металла…
В том месте, где мы выходили на бульвар… а был как парадный выход – по  широким каменным  ступеням  в количестве двенадцати штук,  так и наш неформальный – на бульвар  мы выныривали прямо из зарослей … Пляж от железнодорожной ветки отделяла весьма узкая полоса земли, поросшая клочьями низкорослой травы, имевшей свое производственное название,  и посыпанная  мелкой угольной крошкой от высыпавшейся из вагонов  перевозивших уголь… Далее, укрепленная в камне – бетоне- отвесная стенка в наш тогдашний человеческий рост…которая с  нашим ростом становилась все ниже и ниже, пока не