сказка-сценарий
Убегал однажды заяц от лисы – только пятки сверкали: под горку кувырком, на горку вприпрыжку, по лугам, по полям, по болотам – не отстаёт лиса, сзади зубами лязгает, вот-вот за куцый заячий хвост ухватиться. Тут на заячье счастье на пути им огромный овраг попался. Прыгнул косой и перепрыгнул; обвалился из-под заячьих лап пласт сырой глины, и шире стала между ними пропасть. Остановился зайчишка отдышаться. Честно говоря, у него дальше и сил бежать не было, притомила его лиса.
Лисица тоже остановилась и затопталась в нерешительности: прыгать боязно, а пока овраг кругом обежишь, косого и след простынет.
От какой отрадной перемены возвратилось заячье сердечко из пяток на прежнее место, отпустил страх трусливую душонку, дрожь в лапах унялась, а почувствовав себя в безопасности и вовсе расхрабрился зайчишка:
– Ну что, – кричит, – рыжая, может ещё побегаем?
– Нужен ты мне больно! – говорит лиса, а сама никак отдышаться не может, – Ты с зимы вон какой худющий – все зубы поломаешь. Вот по осени жирок нагуляешь, тогда я тебя и скушаю с превеликим удовольствием.
– Ну, до осени ещё дожить надо! К тому времени, глядишь, будет красоваться твоя плешивая шкура у какой-нибудь деревенской дуры на воротнике.
– Это моя-то шкура плешивая! – Возмутилась лиса, – Да ты хоть знаешь, что мой мех в лесу самый ценный? Это я просто ещё не отлиняла с зимы.
– Есть, конечно, лисы красивые, не спорю: видел я как-то одну чернобурку – картинка, а не лиса, я бы от такой и убегать не стал. Да что там я? Каждый бы заяц за честь посчитал, чтобы им такое совершенство закусило. Но в семье не без урода. А ты может потому и выжила эту зиму, что собаки тебя кусать брезгуют?
От подобной наглости у лисы аж дыхание спёрло. Дожили! Мало того, что зайцы с лисами на равных беседуют, так они ещё и издеваются над ними:
– Ну, заяц, разозлил ты меня на этот раз не на шутку: сегодня же съем и зайчиху твою, зайчат маленьких.
– Эх, дурак, я дурак! – думает заяц, – Ну какой бес меня надоумил с лисой лисы точить. Как пить дать, изведёт теперь лиса всё семейство: зайчата ещё слишком малы, а зайчиха уж больно нерасторопна.
Думает-то заячья голова одно, а язык совсем другое мелет:
– И как же, ты лиса их съешь, если им сам Михайло Потапович крёстным отцом приходиться?
– Врешь, поди, косой! Не может того быть, чтобы медведь с заячьим семейством породнился.
– Не веришь, спроси у него сама.
– Спрошу, непременно спрошу! Ох, коли лжешь, оборвёт медведь твои уши, а уж я тогда и вовсе искореню весь твой болтливый род под корень, никому спуску не дам ни зятьям, ни шуринам, ни внучатым племянникам.
Впал зайчишка в тяжелое уныние: часу от часу не легче. Мало того, что на весь заячий род беду накликал, так теперь и медведю на глаза не показывайся.
Ну да делать нечего. Прибежал заяц домой, вымазал зайчат остатками прошлогоднего мёда, деток в охапку и к медведю. Бежит по лесу слезами заливается, причитает на всю округу слышно.
Вышел медведь на порог:
– Что за беда, косой приключилась?
– Ох, беда, Михайло Потапович, да ещё какая беда-то, на вороной кобыле не объедешь и на заячьих лапах не обежишь. Всю зиму берёг я для тебя банку мёда, как зеницу ока хранил. Думаю, проснётся Михайло Потапович весной ему, наверное, после зимней спячки сладенького захочется, тут-то я и угощу его медком за его силу, за справедливость. Кто ещё кроме него за беззащитных зверей заступится у кого ни когтей, ни клыков нет, кто росточком мал и голосом не зычен? Всё собирался мёд отнести да заботы одолели, всё завтра, да послезавтра, а сегодня отлучился, как на грех, а мои пострелята баночку с полки свалили, сами все перемазались, да и мёд весь по полу разлили. А всё зайчихи недогляд, задал я ей на орехи, но дело всё одно не поправишь.
Тут заяц так зарыдал, что даже медведь прослезился:
– Скверная история! А дух-то от зайчат и впрямь исходит изумительный, дай хоть я шерстку вычищу.
Принялся медведь с зайчатами нянчиться:
– Эх, вы несмышленыши! Всё бы вам озоровать, нет бы хоть умом отца жили, пока свой не окрепнет.
Тут и лиса объявилась. А зайчишка наш вновь осмелел, да как гаркнет:
– Ты что тут, рыжая, шастаешь?
Испугалась лиса медведя и говорит:
– Да вот хотела зайчат ваших проведать, здоровы ли? Думала даже морковки им захватить, а потом решила, что малы ещё они для твёрдой пищи.
– Зайчата здоровы, – говорит заяц, – А вот морковка бы им не помешала, пусть зубки точат.
– И впрямь, лиса, – подхватил медведь, – похлопотала бы ты на счёт морковки, ум твой изворотлив, а я уж отблагодарю тебя летом мёдом.
Зашла лиса в кусты и плюнула в сердцах:
– Выпадет же день такой невезучий. У самой маковой росинки с утра во рту не было, а тут ещё зайцам за морковкой бежать.
|