Надо посмотреть, кто идёт по моему следу. Всегда кто-нибудь шёл, сколько себя помню. Даже в школе – одноглазый Итон. Он потерял глаз в бассейне, подсматривая в дырочку в стене женской раздевалки. Опознать, кто ткнул в него карандашом так и не смог, ли̒ца интересовали его в меньшей степени. В старших классах мы схлестнулись с ним за Клару, маленькую куколку со своей комнаткой в какой-то замшелой дыре и триппером. В итоге, я потерял с ней девственность и пятнадцать баксов за лечение, а он зубы, поскольку всё время следил за нами, стараясь перехватить записки, которые я отправлял ей на уроках.
Кто шёл по моему следу, стало понятно, когда я навестил старый офис. Крохотный кусочек целлофана, зажатый между дверью и косяком, валялся на коврике. Восхитительные дебилы! Ладно, посмотрим, что искали...
Конверт на полу. Скорее всего, кинули под дверь уже после незваного гостя. Надеюсь, приглашение в Белый дом на индейку.
«Немог да тебя дозваницца» - так пишет только Сосиска. И вырезка из старой газеты: «полиция обнаружила труп с простреленной шеей»... Я помню это дело, помню главного подозреваемого – Сэм Локвуд, феерический отморозок, который тогда отмазался хорошим алиби. Всегда контрольный выстрел делал почему-то в шею, даже если уже три пули торчали в голове. Значит, это он ездит на Шевроле с кавалерийским клаксоном и на ланч делает винегрет из людей Пахерито? Не очень хорошие новости... Уверен, мне не понравится, запах его раскалённого глушителя. Ладно, по крайней мере, хоть что-то.
Сэм Локвуд... Профессионалы делятся на две категории. Профессионалы от Бога и тупые. Первые живут долго. Не очень, но дольше, чем вторые, которые прут напролом, плюя на ошибки, и живут пару–тройку сезонов. Сэм был вторым. Но, сволочь, жил почему-то, как первый.
Года три назад одна молоденькая мисс в слезах, рыдая у меня на груди (поздно вечером у неё в постели), попросила найти пропавшего мужа. Который оказался дешёвым кидалой. Это не самое страшное, что может случиться с вами в жизни. Страшнее, когда вы, дешёвый кидала, пытаетесь кинуть дорогого кидалу. Обычно через пару недель ваш труп, объеденный крысами, находят в канаве. Но тому повезло, до него крысы не добрались. До него добрался Сэм Локвуд.
Всё дело в том, как заниматься суицидом. Вы заметили, кое-что я в этом смыслю... Тогда просто запомните, выстрелить себе из пистолета в висок – благородно. Лучше это делать, закрыв штору в ванной, стреляя в сторону стены. С кафеля легче всего смывать мозги, эгоисты несчастные! Или где-нибудь в тихом месте. Например, на железнодорожном переезде. Тут есть выбор – шею на рельсы или пулю в висок - какое-никакое, а развлечение напоследок. Но если, всё-таки, пуля, нужно выбрать правильный угол. Это крайне важно, многие забывают и стреляют кое-как. Я знал одного чувака, который прострелил себе череп от виска вверх и остался живым и весёлым. Он что-то себе задел в мозгах и стал хохотать. Не уверен, но сквозняк в башке – это, наверное, щекотно. За этим занятием его нашла полиция, а потом врачи из психушки.
Так вот, Сэму заказали того дешёвого кидалу, и он решил нарисовать для полиции суицид. Завалил парня в ванной и выстрелил в висок. А тот тоже выжил. Это потом судмедэксперты восстановили. Сэм от испуга напердел так, что полицейские собаки чуть сознание не потеряли. Стрелять второй раз глупо, это уже не суицид, а какая-то перестрелка с самим собой. Локвуд взял и просто придушил парня. И вся картина смазалась. Со следами на шее и простреленной башкой кидалу нашли копы. По городу пополз слух, что Сэм – неудачник. Но он сделал просто - смотался в Мексику на три года, отсиделся там, потом вернулся. За это время число киллеров поредело и проблем с заказами у него не было.
Я внимательно посмотрел на следы ботинок на пыльном полу. Размер маленький, Локвуд тоже невысокого роста. Судя по отпечаткам, пошлялся туда-сюда, ничего не нашёл. Да тут нечего искать. Но адрес отработал. Не очень грамотно, но отработал. Я так себя утешаю, потому что, на самом деле, отработать адрес – это проверить место, дождаться клиента и грохнуть. Ждать он может где угодно, близко подходить не нужно, если есть хорошая оптика. Двести шагов - с такого расстояния при хорошей оптике можно выбрать между левой и правой камерой сердца.
Которое у меня сейчас выпрыгнет... Я стараюсь не бежать, как будто похер. Ещё тридцать шагов до выхода из двора... Двадцать... Десять... Всё! Интересно, я успею состариться до того, как будет тошнить от этой суеты? Значит, Локвуд... То есть, Пахерито идёт за Чезарой и в курсе, что мы знакомы. Как? Скорее всего, её лимузин, они его пасут. Могли поставить маячок, но это уже детали. Цепочка складывается логично: Чезара – Пахерито – Локвуд – я – Чезара. Про Пшедбрзджински они не знают, он пока невидимка. Обожаю козыри в рукаве, ещё больше – козырных тузов с королями. Из Пшедбрзджински, правда, король, как из керосина Чинзано, но на безрыбье и раком встанешь. Так говорил мой бывший шеф, когда клепал домушникам висяки с мокрухой. Кстати, о Пшедбрзджински. Значит, First Security страхует да Винчи? Маленькая, но удача, поляк хорошо сработал. Ближе к делу нужно выяснить все детали перевозки полотна. И я знаю, как это сделать.
* * * * *
- Она на кладбище «Белый аист»...
- Да? Это где? – Пахерито уже набрался, но известие его протрезвило.
- На северо-запад, семьдесят километров. Там есть указатель. Вторая аллея справа, шестая могила.
- Она умерла интеллигентно?
- Как ты просил. Дрель на медленных оборотах в висок.
- Что-то новенькое. Что написали на могиле?
- «Любила всех, кто шутил»... Теперь Ли Синь объявит нам войну.
- Ты лучший, Чичо! И плевать, что сделает Ли Синь. Он вдовец и держу пари, его следующая жена будет без чувства юмора.
- Да, но... Нам война, Карлос.
- Кому нам, Чичо? Нас нет. Мы – призраки. Девять человек, всё в кэше, Ли Синь будет искать ветер в поле. Мы исчезли. Мы грохнули его жену, похоронили с почестями, отправили ему фото могилы... Зачем он обижается? А у нас - последнее дело и сваливаем на пенсию. Текила-джаз, девочки с круглыми карибскими попками.
- Когда дело?
- Там что-то затягиватся, First Security никак не договорится с Заубером. Я держу руку на пульсе.
- Уверен?
- Да, Чичо. Я всегда держу руку на пульсе. На любой сделке. Ты не знал? – ледяным взглядом Пахерито смотрел в глаза Чичо.
Чичо прошиб пот. Он видел этот взгляд и раньше. Ничего хорошего потом не происходило. Он глотнул виски:
- Проблемы?
Пахерито сунул руку в карман пиджака, вытащил конверт и кинул на стол:
- Ещё одна сделка намечалась...
Чичо ослабил галстук. Кислорода в прокуренном баре мало... Шесть фотографий. За столиком в «Махитос», он и Чезара... Шестая была убийственной. Когда она положила перед ним чек на сто тысяч.
- Чичо, ты в курсе, что «Махитос» я продал только две недели назад?
Нет, не в курсе. Два миллиона, которые Чезара предложила за голову Пахерито, выключили внимание.
- Вот, что интересно, маленький дурачок, - по-отечески продолжил Карлос, - она раздаёт липовые контракты на меня, не ты первый. Как думаешь, почему я знаю? Мы пробили чеки в банке. Они выписаны на нулевой счёт. Ты не снимешь аванс, придурок! – он зло сплюнул на пол. – Уолтер ждёт тебя. Можешь сделать один звонок, попрощайся с Розитой. Иди.
Сгорбленная спина... Пахерито видел такое раз десять. За последний месяц.
* * * * *
Батшева подняла стекло между салоном и водителем и повернулась к сестре:
- Всего четверо.
- Этого хватит. Пусть Пахерито разбирается с ними, - Чезара улыбнулась и откинулась в кресле. – Не думаю, что это займёт много времени, но всё же.
Четверо согласились на контракт, который она предлагала по Карлосу. Шансов на его выполнение было не много, все четверо (кроме Чичо, ещё трое) - не бог знает, какие профи, но и пустить их в расход – особых мук совести не требовалось.
Батшева с сомнением покачала головой:
- Пахерито наверняка знает про Чарльза. Который Пол.
- Пол? – удивлённо переспросила сестра.
- Да, его настоящее имя Пол. Хотя Чарльз Винд идёт ему больше.
- Не знаю... – Чезара усмехнулась, - Он - Пол, как ни крути. Деревенский несгибаемый бычок. С чего ты решила, что Карлос знает про Пола? Хотя, нет, про Чарльза. Мне так нравится больше. Это даёт глупую надежду, что из бычка можно слепить что-то приличное.
- Можно, если купить ему пару новых рубашек, - усмехнулась Батшева. – Что будешь делать, когда он узнает, что ты перепродаёшь его контракт?
- Ничего. Он придёт ко мне и застрелит, я ничего не успею сделать.
- Мы обе знаем, что он застрелит тебя только из ружья, которое болтается у него в штанах.
- Скорее бы... А почему ты решила, что Карлос про него знает?
- У нас маячок в машине, Анхель обнаружил на мойке.
Анхелем был водитель, молоденький баск, до последней молекулы преданный Чезаре после того, как та вытащила его отца, умирающего от лейкемии, из тюрьмы. В конце концов, родитель ушёл в другой мир, но душа Анхеля успокоилась – сын сделал всё, чтобы последние недели отец прожил достойно.
- Это опасность? – Чезара бросила тревожный взгляд.
- Нет, скорее, неизбежность. И то, что Чарльз приезжал к нам – уже не секрет. Надо купить новую машину, не пижонскую, как эта.
- Скажи ему, - Чезара кивнула на Анхеля, - чтобы завтра занялся этим. Насчёт Чарльза не беспокойся, я поговорю с ним. В конечном итоге, я уверена, только этот бульдог решит все вопросы. Как думаешь, он нас проверяет?
- Разумеется.
- Какие мысли?
- Кто-то стоит рядом с ним, кто-то невидимый, которого он покажет в самый последний момент. Если покажет вообще.
- В Амстердаме тоже?
- Я бы с него начала, - Батшева уверенно покачала головой. – Какой ты дала аванс?
- Пятьдесят тысяч.
- Пятьдесят тысяч... – она что-то прикидывала в уме. – Этого хватит не только найти Дороти, но и вытащить все детали перевозки.
- Ты имеешь в виду Гюнтера? – Чезара потянулась к телефону.
- Не хотелось, чтобы о Гюнтере узнали раньше времени. Когда будет готова копия?
- Спрошу.
Через пару минут Чезара положила трубку:
- Недели полторы, может быть меньше. Он говорит, да Винчи – это вам не Уорхол с его кошачьими дерьмом в банках.
- Какая горькая правда! Это всё?
- Почти. Ещё сказал, около дома Дороти пару дней маячил какой-то тип, по виду русский.
- С чего она так решила? Он расхаживал в меховой шапке и погонах КГБ? - Чезара представила себе сцену и рассмеялась.
- Ладно, я позвоню Дороти сама, – Батшева задумалась н а секунду. - Не надо Гюнтеру много знать, эти поддельщики картин впечатлительны.
