Прикосновение, улыбка. Тревожная складка меж бровей.
— Малыш, ты уверен?
— Мама, не о чем беспокоитсья! Я же проходил уже этот трэк. Я тебя люблю!
Запрокинутое лицо, кровь на губах. Назойливый писк приборов. Этого не могло случиться с ее дитем!
Тошнотворно-сизая стена медблока.
— Сожалеем, мэм, мы сделали все, что могли.
Темно, так темно, что она водит перед лицом руками, пытаясь доказать себе, что не ослепла. Кто-то касается ее. Прочь! Все прочь!
— Лора, да ты спятила?! Шона не вернешь! Думаешь, родишь себе еще дюжину таких, как он?!
Он встряхивает ее, его голос оглушает. Бесполезно. Горькая улыбка кривит губы. Спятила ли она? Вполне может быть, что и спятила. Не все ли равно?
- Лора, детка, одумайся! О господи, ты же станешь растением!
- Не трогай меня, Дик. Просто уйди.
- Миссис Рей, программа несовершенна. Отдаете ли вы себе отчет, что ваша жизнь... изменится?
- Разумеется.
Белизна операционной. Слепящий свет. Больно. Холодно. А теперь... никак
В безграничном звездном небе, окружающем Лору, погасла искорка. И еще одна.
Сколько лет прошло? Или веков? Но что есть время? Особеннно для нее. Разве может полусинтетический организм мыслить и чувстовать? Ее преобразовали. Создали заново для совершенно определенной цели. Но что-то пошло не так. Воспоминания, ощущения… Связь с сестрами. Теми, кто подобно ей, решились пожертвовать всем, чтобы дать жизнь многим. Многим поколениям разумных.
Погасла еще одна искорка.
Та, что прежде звалась Лорой, вздохнула бы, если бы могла.
Все те, что населяют ныне Землю — ее дети. Ее и ее сестер.
Откуда бы ей знать, но она знала, что их дети теперь не нуждаются в воспроизводстве себе подобных. Они безгранично счастливы. Они бессмертны. Они решили свернуть программу и отключают ее сестер одну за другой. Стало совсем темно. Она — последняя.
Чем пахнет небо? Она не помнила. Улыбка, прикосновение…
