Школьники и школьницы. Повесть. Глава 6

                                                                             



                                                                              КЛАССЫ И КЛАССИФИКАЦИЯ




    Только я вошел в класс, как столкнулся с Тонькой Акимовой, и та сразу стала громко удивляться:
    - Ну, Просиков, у тебя и прыщ на лбу! Прямо как рубин сверкает. Надо же, до какого состояния довел себя. Посмотрите, девчонки, какой он смешной! Ему, наверное, досадно.
    "Дура, ори громче, чтобы все слышали. Ладно, Тонька, мы с тобой еще поквитаемся", - и я, мрачно блеснув глазами, опустил голову.
    - Ну, сверкай, сверкай же! - никак не могла угомониться Тонька.
    Подошел Лисицкий.
    - Действительно, прыщ. И здоровый! Как же это тебя угораздило, Просиков?
    "Ну, началось", - с тоской подумал я.
    - У моего брата тоже прыщ был, вырос огромный, как глобус. Хоть материки и океаны на нем рисуй, - вспоминал Колька Сестренкин.
    - На шахтерскую лампочку похож, только света дает меньше. Но ничего, когда вырастет...
    "Утешил, Юрка. Посмотрим, какой фонарь у тебя будет гореть на лбу после перемены".
    - Истребить его надо, - сказал Вовка Брусникин. - У нас сосед - хирург. Ты приходи, Борька, он его ликвидирует.
    - Это я ему без всякого хирурга устрою, - сообщил Колька. - Как дам!
    Насмешки прекратились, когда в класс вошла Нина Федоровна.
    - Урок еще не начался, а у вас, как всегда, беспорядок: все разбросано, раскидано, все не на своем месте, - раздраженно ворчала она. - Неужели нельзя быть организованней. Каждая вещь должна находиться на своем месте, и каждый предмет должен иметь свое назначение. Вот давайте об этом и поговорим.
    Она значительно посмотрела на нас и продолжала:
    - Главное, это из всего многообразия уметь выделить основное и разложить все по полочкам, то есть классифицировать.
    - По полкам пусть девчонки раскладывают, - пробормотал Сашка Прохоров.
    - А вдруг надо кучу денег разложить?
    - Это другое дело.
    - А ну там, тихо! - повысила голос учительница. - Итак, о классах...
    - О младших или о старших?
    - Есть главные, старшие классы...
    - Вот те на! - огорченно воскликнул Женька.
    - Было бы о чем говорить.
    - И вовсе они не главные!
    - От них одни неприятности.
    - Да чего о них говорить, когда о них даже думать не хочется, сразу голова начинает болеть.
    Мы дружно загомонили, а Толька Каребин, тот даже от полноты чувств плюнул на пол.
    - Как не стыдно плеваться на пол, Каребин! - закричала учительница. - Немедленно дневник мне на стол!
    - Я же говорил, - пожаловался Толик, - от них одни неприятности.
    - Да это ни в какие ворота не лезет! - неожиданно возмутился Ленька Трахтергенц. - Семен Семенов часы у меня отнял, а теперь, как встретит, спрашивает - который час? И еще ухмыляется при этом.
    - Никакого уважения к работникам умственного труда, - поддержал его Меднис. - Этот Семен Семенов - негодяй! Залепил мне лицо пластилином и стал обзывать Фантомасом!
    - А что дядя Степа творит! - затарахтел Славка. - Моему коту Ерохе хотел гланды вырезать. Он, видите ли, военно-полевым врачом хочет стать и нуждается в практике. Требовал, чтобы я ему ассистировал! Каково?!
    Класс содрогнулся в крике всеобщего негодования.
    - Ну и ну!
    - А Дубякин! - взвизгнул Димка Крайников. - Задержал меня в туалете и велел, пока он тужиться будет, изображать вентилятор и петь: "Пусть уходят злые ветры..." А потом потребовал объяснить ему теорию относительности, чтобы ему не так скучно было.
    - Да что же это такое!
    - Дальше некуда!
    - Мало того, - продолжал Димка, - приказал принести носовой платок, чтобы он мог вытереть испарину, и соленых орешков, до которых он великий охотник.
    - Ну, знаете!
    - Это переходит всякие границы!
    - Он безжалостный, этот Дубякин!
    - Черт побери! Да что он себе вообразил!
    - С этим надо кончать!
    - А Ванька Постный! - потускнел лицом Игоряха Сабельников. - Я, говорит он мне, вывел новый сорт кактуса и назвал его "Сабельникус-идиотис-имбицилиус", и ты должен за ним ухаживать и регулярно поливать пивом и лимонадом.
    - Конец этому придет когда-нибудь?
    - И это называется счастливое детство, - грустно закончил Игоряха.
    Да, что и говорить, накопилось у нас.
    Славка все не мог успокоиться насчет дяди Степы.
    - Заставил меня съесть несвежий пирожок, а когда он у меня вылез обратно и запачкал рубашку, рассмеялся и сказал, чтобы я шел в больницу: там меня оденут во все чистое и дадут липовый отвар. Ну, а если не поможет, говорит, милости просим к нашему шалашу, толстяк, приходи, не стесняйся, ты тебя шоколадом угостим.
    - И ты пошел?
    - Пошел. Давайте, говорю, шоколадку, как обещали.
    - Дали?
    - Дали, - потирая шею, бубукнул Славка. - Сказали, приходи в другой раз, еще дадим.
    - Да, дела...
    - А ко мне пристали, что у меня уши загнулись, как у бешеной лисы, и что надо их выправить, - понурился Васька Бегалов.
    - Выправили?
    - Да, - со слезами на глазах ответил Васька.
    - Надо организовать общество по борьбе с переростками!
    - В параллельном классе организовали...
    - Ну и что?
    - А ничего. Пришли переростки и разогнали организаторов.
    - Скверно.
    - Когда я думаю о переростке Владимире Пипякине, меня начинает тошнить, - признался Витька Меднис и закричал: - Скорее принесите мне тазик!
    - Пропустите Медниса в туалет! - заволновались товарищи.
    - Да ему никто не мешает.
    Сочувствующие поволокли Витьку из класса.
    Конечно, мы хорошо понимали горькие чувства, охватившие нашего товарища. Обиды были велики. И мы бы продолжали их разбирать и дальше, но увидели, что Нина Федоровна как-то съежилась, побледнела, поникла головой, хватает ртом воздух и кренится, словно подбитый фрегат, куда-то в бок...
    Мы сразу же схватились за дневники и добровольно положили их на ее стол. Это немного успокоило Нину Федоровну.
    - Продолжим, - слабым голосом произнесла она. - Итак, возьмем к примеру, животных. Классы делятся на отряды, последние на...
    - Отряды - это здорово! - сказал Юрка. - Партизанские, пионерские... Васек Трубачев, Павлик Морозов...
    - А разве Морозов состоял в отряде?
    - Ты все перепутал! В отряде состояла Морозова Анна!
    Тут учительница опять побледнела, слегка занервничала и стала кричать, что она бьется как рыба об лед, а толку чуть. Потом замолчала, устало вздохнула и сказала:
    - Вот что мы сделаем. Пожалуй, я выйду на ненадолго, что-то мне нехорошо сделалось, а вы попробуйте сами найти сходные черты у животных. Попытайтесь подойти к ним, так сказать с классовых позиций... Это шутка.
    Так как шутку никто не понял, никто и не рассмеялся.
    - Да, подойдешь к ним, - угрюмо заметил Каребин. - Себе дороже. Не очень-то к крокодилу подойдешь, с какой позиции не заходи, или там к тигру...
    - Кстати, насчет тигра. Вот и разберитесь, по какому признаку можно объединить в одно семейство, к примеру, тигра и кошку... Подумайте.
    Учительница опять вздохнула и вышла.
    Не теряя времени, я, как и хотел, зажег фонарь на лбу у Юрки Баларева. "Вот вам еще один бриллиант!" - мстительно подумал я. Потом подошел к Тоньке Акимовой, дернул за волосы и пристально посмотрел ей в глаза так, что она даже смутилась.
    - Дура! - сказал я ей, и стал думать про кошку и тигра.
    - А тут и думать нечего, - решительно сказал Сашка Прохоров. - Их объединяет один признак - полосатость.
    - Зебра тоже полосатая, - заметил Сережка.
    - Нет, нет, не припутывай сюда зебру, она относится к семейству лошачьих. В этом не никаких сомнений! - не менее решительно заявил Толик Каребин.
    - Прошу прощения, но зебра относится к кошачьим, - сказал Сашка.
    - Тебя, Прохоров, я никогда не прощу! - опять же твердо, и даже с нажимом, сказал Толька.
    - А моя кошка не полосатая. Значит, она не кошка? - расстроился Вовка Брусникин.
    - А кто же она - собака, что ли? - удивился Васька. 
    - Нет, - подумав, ответил Вовка, - она не собака.  - И почти с отчаянием  закричал: - Ну, и к какому семейству она относится?
    - Что ты со своей кошкой облезлой нам головы морочишь! - подскочил к нему Женька. - Класс ему подавай, семейство... Отнеси ее к любому классу, хоть к десятому "А", хоть к десятому "Б". Все равно!
    - К десятому "Б" я бы тигра отнес, - задумчиво проговорил Сестренкин. - Есть там один козел...
    - Там не один козел, - поправил его Васька.
    - А вот в Древнем Египте кошка считалась священным животным, - сказал Витька.
    - Священных животных было много, - добавил Ленька. - Крокодил, к примеру...
    - Вот пусть, Брусникин и отнесет свою кошку к крокодилам. То-то они обрадуются.
    - Я крокодила живьем видел, и даже трогал его, - сказал Сашка Скоков.
    - Трогал?!
    - Я засунул кулак в его раскрытую пасть.
    - Скажи еще, что вывернул его наизнанку.
    - И вывернул бы! Только необходимости не было. Он моего кулака испугался. Сами знаете - какой у меня кулак! А удар какой!
    - Знаем, знаем, курица - и та лапой сильней бьет, а уж ей нипочем с крокодилом не справиться.
    - А мне курица нравится больше, чем крокодил, - признался Славка.
    - Эта метелка с перьями?
    - А я крокодила в зоопарке видел.
    - А я по телевизору.
    - По телевизору он не настоящий.
    - А какой же, игрушечный? Самый настоящий крокодил!
    - У нас в классе полно крокодилов.
    - Это верно.
    - Ты на кого намекаешь?
    - Не на тебя. Ты - трусливый койот!
    Тут Крайников и Сестренкин сцепились ни на жизнь, а на смерть. Более жизнелюбивый Колька взял верх.
    - А я на картинках в одной книжке крокодилов видел. Вот! - довольно сказал Лешка Шустиков. - И вовсе они не страшные.
    - Так это на картинках, - пренебрежительно бросил Женька. - А вот мы с папой купались в африканской речке, кишевшей крокодилами, но они нас не тронули, потому что очень боялись моего папу. У него много денег, и он очень сильный, мой папа.
    - Ты все врешь!
    - А ты, Славка, чего молчишь, крокодилов никогда не видел?
    - Захочу и увижу, - буркнул Славка. - Вот соберусь с мамой в рыбный магазин, там и посмотрю.
    - В рыбных отделах крокодилов не бывает.
    - Не бывает - и не надо. Я на камбалу смотреть буду. Посмотрю, посмотрю, а потом и куплю. А мама дома зажарит.
    - Крокодил, наверное, относится к классу зубастых.
    - Петух тоже зубастый.
    - Он клевастый.
    - А собака?
    - Она кусастая, особенно бешеная.
    - Вас послушать, так бык быкастый, окун окунястый, - с нескрываемым презрением сказал Витька.
    Хорошо, что Витька сказал это негромко и только один я его услышал.
    - Курица относится к перистым.
    - К перистым относится сова.
    - Сова, она ушастая, а к перистым относятся облака.
    - Тогда сову надо с ослом объединить, у него тоже уши большие.
    - Черт-те знает до чего договорились! - сказал Витька. - Вас надо самих объединить в класс ослов. Да что ослы! - Он безнадежно махнул рукой. - Они вас в свой класс не возьмут. Бараны - и те в свое семейство не пустят.
    На этот раз Витьку услышали все, и без всякого сомнения, оказался бы он в классе сильно битых, если бы не вернулась Нина Федоровна. Она всех правильно распределила и классифицировала, но это было уже не так интересно. А в самом конце урока я получил двойку и учительница сказала, что у меня в голове один ветер гуляет.
    - У него что, совсем голова пустая, раз в ней