Воин Целитель Творец _ Глава 31

У него у самого сердце обливалось слезами. Он сам себе позволил разочароваться в ней, чтобы облегчить общение, а точнее необщение с ней. Чтобы загасить свои чувства, которые не убили ни километры и годы разлуки, ни Великие кузницы, ни обжигающие полотна солнечных батарей. Он уходил с поляны, не оборачиваясь. Кин кричала ему вслед:
- Учитель, я признаю, что совершила ошибку, но как я должна была поступить? Дайте мне хотя бы последнее наставление, прошу!
Почему он не остановился? Почему не посоветовал вызвать Дэнзла Вая на поединок и победить его при всех? Он лишь дал ей понять, что она не права, но не научил ее, как правильно действовать. Это недостойно учителя. Он просто проявил слабость и ничего не смог с этим поделать. Так трудно говорить, когда щекам мокро и щекотно.
Тацу попытался отереть эти влажные глупости с лица, но не смог – его руки были связаны за спинкой какого-то каменного стула, а сам он находился не на поляне, а в комнате с низким потолком, освещенной лишь парой свечей.
«Сон.. из воспоминаний… так тепло, сладко и больно…», - Ди вздохнул и напряг глаза, чтобы хоть как-то рассмотреть помещение, но тщетно, только два мутных огонька и темнота. – «Полумрак. Мои глаза не любят этого… Последний бой с Лигой доставил много проблем моему организму». – Из-за травмы в бою в сумерках Тацу ничего не видел. Он уже давно привык не полагаться на зрение и доверять только другим своим органам чувств и воинскому чутью, а так же лошади, ведь животное инстинктивно выбирает самый безопасный путь. Это помогало ему и спасало его все это долгое путешествие, даже когда приходилось двигаться ночью, даже когда приходилось биться с разбойниками в темных лесах Сайберии. Сейчас Тацу снова прислушался к своим ощущениям. Холод, стоявший в помещении, лишил чувствительности его почти нагое тело, нос заложило. Однако, его уши, не смотря на шум в голове, чутко улавливали любое колебание воздуха.
- Кто здесь? – спросил он, послушав некоторое время дыхание наблюдавшего за ним человека. Дыхание может сказать о человеке многое, так учил Такаюки Ноа . Он сразу понял, что это женщина средних лет, неполная, серьезная и волевая.
- Вы проснулись, чужеземец? – голос этой женщины дал Тацу еще больше информации о ней: она была черства к людям и поэтому страдала от одиночества, но ее гордыня не позволяла ей себе в этом признаться.
- Да, - ответил молодой воин. От холода сводило челюсть, что мешало говорить. – Госпожа, почему я здесь? В чем мое преступление? Я только помню, что на меня напали в городе какие-то люди.
- Это, чужеземец, не простые люди. Это правоохранительный отряд. Вы вступили на святую землю Нового Иерусалима с оружием, за что и помещены сюда. Ваш меч конфискован, а одежда проверяется на наличие скрытого оружия. Если бы вы, как все, сдали ваш меч в камеру хранения, вас бы минула сия ситуация.
- Я путешественник и не знаю правил. Я просто хотел найти кров и еду, я не собирался задерживаться здесь более, чем на пару часов. Пожалуйста, госпожа, верните мне меч и одежду и позвольте мне покинуть город.
- Сейчас это невозможно. Регент будет решать вашу судьбу.
У Тацу перехватило дыхание. Стоило попасть в плен, чтобы лицом к лицу встретить этого человека. Ди чувствовал на себе ее взгляд, ее страх и презрение к нему. У него не возникло желания читать ее мысли, он знал, что не найдет в них ничего полезного для себя. Сейчас самым главным было дождаться Регента, и не дать им убить себя до его приезда.
- Матушка Аделаида, здесь холодно. Вам не стоит здесь долго находиться и тратить свое время на это существо. Мне так жаль, что в отсутствие отца Димитрия вам приходится заниматься этим. Здесь брат Николай, он допросит чужеземца.
Шаги сменялись шагами, и вскоре послышался лязг закрывающихся дверей. В комнате остался кто-то с шумным дыханием, с неровной походкой, явно страдающий подагрой. Тацу поздоровался. Следователь ответил на приветствие и сразу перешел к делу.
- Зачем вы вторглись на святую землю с оружием, чужеземец?
- Вы можете называть меня Ди. Я не вторгался. Я не знал, что это святая земля. Я не хотел ничего плохого.
- Вы ведь чужеземец с запада, не так ли? – И, не дав ответить, следователь продолжил, - я много слышал о вашем народе, опустившемся настолько, чтобы пить кровь матерей и жен своих и пожирать плоть младенцев.
- Относительно ваших земель я с востока, - вставил Тацу.
- Разумеется, отрицать для вас сейчас выгоднее. Но неужели вы думаете, что восточные чужеземцы лучше? Они нарушили торговый договор, напав на купцов в Южном округе. Обладая демоническими способностями, они оставляют горы убитых и раненных в окрестностях Ледяной стены. Они умеют летать. А еще, занимаясь черной магией и повелевая стихиями, они насылают ненастья и болезни на жителей прилегающих земель.
Тацу поднял брови, едва ли веря ушам. Этот человек нес первобытный бред с уверенностью ученого. Однако эти слова оскорбляли народ государства Фудзи, и Тацу не имел права смолчать.
- Вы ошибаетесь! – заявил он. – Мы боремся с блокадой Лиги не один десяток лет. Жители северных и западных городов ежеминутно ждут нападения. Дети вместо того, чтобы играть в игрушки, изучают боевые искусства. Наши земли усеяны пеплом кремации. В каждой семье таится боль утраты любимых. В эту тяжелую эпоху испытаний, в эпоху, когда только через высокое духовное развитие мы сможем обрести на этой земле счастье покинуть ее навсегда, завершив круг перерождений, мы должны забыть об агрессии. Почему же вы допускаете это? Держите невинных, прикованными к камню в таком холодном помещении, не давая теплой одежды, - в его горле пересохло, и он закашлялся. – Воды… пожалуйста…
Ему поднесли большую чашку. Тацу сделал несколько глотков. Державший чашку был весьма неосторожен и жидкость лилась прямо на грудь молодого человека, усугубляя его страдания от холода.
- Так, значит, вы утверждаете, что вы с востока, - не обращая ни на что внимания, продолжил следователь. – Это значит, что вы не имеете никакого отношения к недавним исчезновениям людей?
- Я об этом ничего не знаю, - твердо ответил Тацу. – Я только недавно прибыл в город…
Следователь перебил его, но Ди не стал слушать. Его уже начала раздражать вся эта глупая ситуация.
«Я не вижу этого инквизитора, но уверен, что у него красные уши от лжи. Что он несет? Это ж надо было так вляпаться, когда я уже близок… Как же хочется спать… это от холода… Но если я засну, то точно замерзну и заболею. Нет, я должен увидеть Регента».
- Господин, позвольте мне получить теплую одежду, - как можно сдержаннее попросил Тацу.
- Вашу одежду обыскивают. А после такого обыска, она уже не одежда. Я слышал, что вам, западным, холод вообще не страшен, как и восточным магам. Ваш сообщник, кстати, чувствует себя вполне прекрасно.
- Какой еще сообщник? Вы до сих пор не поняли, что ошиблись?
- Никакой ошибки. Мы вас ему в точности описали, и он подтвердил, что не просто знаком с вами, а является вашим подчиненным. Так что до приезда Регента, который является настоятелем этого монастыря и главой Нового Иерусалима, ваше положение не изменится. Вы останетесь привязанным, чтобы исключить нападение на охранников, которые будут два раза в день приносить вам пищу и воду и кормить вас. Простите, но такая суровость необходима, с такими, как вы, по-другому нельзя. Так и быть, вас накроют пледом. Я распоряжусь.
- Благодарю, - сквозь зубы процедил Тацу.
Однако плед мало чем помогал. Его тело дрожало, и он едва мог разжать челюсти, когда охранники пытались его кормить. Руки и ноги потеряли всякую чувствительность из-за пребывания в фиксированном положении. Ди начал терять счет времени. Это изолированное помещение и постоянная темнота, иногда разбавляемая свечой при допросах, сводили его с ума. Но он еще старался все контролировать. Он предпринимал огромные усилия, чтобы не заснуть. Тацу заставил себя вспоминать все ужасы северных битв, которые с малых лет нарушали его сон. Его брат Кэси научил его молиться. Он говорил, что молитва может творить чудеса. Ди младший был глубоко убежден в правоте брата. И сейчас он вместо ответов на занудные вопросы следователя повторял молитвы, разученные с детства. Он произносил каждое слово отчетливо и вдумчиво, словно стоит перед самим Господом и не имеет права делать это механически. Следователь заключил, что пленный или сходит с ума, или вершит колдовские заклинания, и принял решение никого не пускать в камеру, пока не приедет Регент. Так Тацу остался без еды и воды. В последствии он предположил, что полная изоляция длилась недолго, однако, сколько контрено, он определить не мог, потому что, не смотря на все свои усилия, он все же заснул. Заснул крепко, без снов. Охранники не смогли его добудиться, и им пришлось вылить на него ведро ледяной воды, отчего тот взревел, как раненный зверь.
- Be calm, foreigner, be calm, - пытался укротить его следователь. – The Regent just has come. So you’ll be brought to his court. Your confederate will be there too. Understand me?
Ди был не в состоянии разбирать язык Лиги. Прослушав весь набор звуков, он неопределенно кивнул. Он едва сдерживал гнев. Его дух мечника рвался наружу. Еще немного и «меч в ножнах, дарующий смерть» покажется просто легким раздражением по сравнению с той волной, которая обрушится на этих несчастных, следователя и охранников. Тацу, ничего не видящего дальше своего носа, буквально тащили по каким-то темным коридорам и лестницам. Онемевшее тело совсем не слушалось. Неизвестность и бессилие злили его еще больше. Вдруг темные коридоры сменились ярко освещенным залом, в который его выволокли и заставили поклониться.
Свет обжигал глаза. Гул голосов колокольным звоном разносился в чугунной от бессонных ночей голове. Его усадили на деревянный стул, который показался Тацу очень теплым и уютным, отчего его тело начало расслабляться. Его сознание заволакивал туман, с которым не могло бороться здравое желание понять, что происходит вокруг, кто эти люди, создающие звуковой хаос, который легко можно приравнять к тишине. Ди с трудом повернул голову и прищурился. Рядом с ним на таком же стуле сидел немного сгорбленный грязный человек с глубоко впавшими глазами.
«Сообщник», - всплыло в голове навязчивое слово следователя. Тацу усмехнулся, облокотился о спинку стула и закрыл глаза, сдаваясь дреме.
Через какое-то время его растолкали и переместили на такое же каменное кресло, как в камере, стоявшее посредине зала. Ему что-то долго разъясняли, а Ди вел жестокий бой со сном. Тьма накрывала его, голова камнем готова была упасть. И только новая порция ледяной воды из ведра помогла ему вернуться в реальность. Струи стекали по лицу, по рассыпанным волосам на полуобнаженную грудь и плечи. Пленник с усилием поднял голову и попытался зацепиться взглядом хоть за какое-то лицо, чтобы остаться здесь и сейчас, а затем попросить о разговоре с Регентом.
Тацу нашел подходящее лицо быстро, оно светилось изнутри и притягивало взгляд. Голубые глаза, излучающие любовь ко всему живому, успокаивали лавой бурлящий в Ди гнев. Хозяину этого лица нельзя было дать и сорока лет. Он создавал впечатление умиротворяющее сильного человека. Люди вокруг понимали его с полуслова, с полу-жеста, с полу-взгляда, и исполняли все