Жизнь

В жизни происходит множество событий, о которых впоследствии забываешь. И интересно пытаться вспомнить то, что вспомнить почти невозможно...
               

- Папа, не умирай, пожалуйста! Я прошу тебя... Не оставляй меня! Умоляю…

Это было обращено ко мне. Печально, но я не помню, когда это было. Давно или недавно?.. не помню…
Я была папой, и это было счастливое время. Дочь меня очень любила…

- Папочка! Не оставляй меня, родной! - Она плакала и просила меня не умирать.

А я умирала… Дочери было 24, она ждала ребёнка и очень нуждалась в поддержке. Ни мужа, ни матери – у неё была только я.

- Папа, хочешь, водички принесу? Только не умирай! Прошу тебя!

Я помню, как она убежала (на кухню, наверное) за водой, а я лежала в холодном поту на диване. Тело сковало, но в то же время резкая боль в руках, ногах и голове заставляла меня содрогаться всем телом, которого я не чувствовала. Наверное, трудно представить, каково это, когда скованное тело бьёт судорогой.
Возможно, это и называется агонией.

- Папочка, попей…

Дочь прибежала с кухни, пыталась меня напоить водой из стакана, но я не могла открыть рот - в горле пересохло так, что заклинило даже челюсть! Губы же были словно клеем намазаны…
Я видела сквозь какую-то пелену, как плачет дочь…

Доча, не плачь…

Говорить я уже не могла, но она и без моих слов знала, что я всегда любила её. Слова были не так важны, как то, что она могла увидеть в моих затухающих глазах.
Я попробовала улыбнуться – не получилось. Захотелось заплакать – не вышло… Тот факт, что я беспомощна как ребёнок, внезапно разозлил меня – внутри я взорвалась! По внутренним стенкам кожи поползли холодные длинные нервы. Мне казалось, что я их чувствую. Внутри всё тряслось от негодования! Внешне это, наверное, не проявилось никак, лишь незаметно дёрнулась голова, наливаясь кровью. Почувствовав, что на лоб выступило несколько капель предсмертного пота, я испугалась: а вдруг голова лопнет?
Дочь протёрла мне лоб полотенцем, и я слегка успокоилась. Взглянув на мою девочку, мне подумалось, что будет нечестно, если она не сможет услышать моё «прощай, береги себя…». Я мысленно взмолилась, обращаясь к тем, кто смог бы услышать мои мысли.
Глядя, как плачет дочь, я попыталась поднять руку и стереть слёзы с её щёк… Неожиданно в поле моего уже довольно-таки мутного зрения действительно появилась моя рука, которая тут же была перехвачена руками дочери. Она покрыла мою руку поцелуями, затем прижала её к своей мокрой щеке, глядя мне в глаза. Я мысленно улыбнулась, тут же с удивлением чувствуя, что мои сухие губы растягиваются в улыбке. Я ощутила резкую боль в губах от моментально полопавшейся кожи – она была покрыта корочкой и давно перестала быть эластичной… Дочь, всхлипывая, тоже улыбнулась, наклоняясь ко мне. Когда она начала целовать моё лицо, я почувствовала в себе какую-то невероятную силу и болезненное желание жить! С трудом и болью напрягая мышцы лица, я разлепила слипшиеся губы, облизала их сухим свинцовым языком и шёпотом смогла произнести:

- Не плачь, доча... Подумай о ребёнке… Я люблю тебя и всегда буду рядом…

Говорят, что если в такой ситуации ты чувствуешь прилив сил, то совсем близок твой конец…
Силы покинули меня, я закрыла глаза и сначала не чувствовала ничего.

Сколько времени прошло, я не помню, но, открыв глаза, я увидела себя… (папу)… сверху… Дочь, склонившись надо мной…(над папой)… плакала и повторяла:

- За что мне это? За что?

Я понимала, что теперь она осталась совсем одна. И только малыш, который родится у неё, будет опорой и радостью в трудные и грустные минуты.
Я не хотела её покидать…
Я закрыла глаза вновь, не ощущая времени…

Открывая их в очередной раз, я уже знала, где окажусь – тут я бывала прежде. Сверху – чистое ясное небо, снизу – тёмное подземелье, в которое спускаешься, как в метро. Ни там, ни там я не бывала. Как и каждый раз, я стояла, интуитивно чего-то дожидаясь.

Внезапно кто-то, кто не хотел мне показываться, горловым голосом спросил:

- Что ты делала на земле?

Я ответила:

- Жила.

- Праведно или грешно? - снова поинтересовался Голос.

Я замешкалась:

- Грешно, наверное… Трудно на земле жить праведно, но я старалась.

Голос помолчал, а затем грянул:

- Остались ли у тебя на земле незаконченные дела?

Я воскликнула:

- Да!

Но только я хотела сказать, что на земле осталась дочь, Голос перебил меня:

- Не говори об этом, Я знаю. Твоя миссия на земле не завершена.

Голос замолчал, но я дожидалась дальнейших слов. Их не было. Снова прикрыв глаза, я прислушалась к тишине. С нижних этажей я ощущала страх, пошлость и леденящий ужас, а сверху - спокойствие, радость и лёгкость. Но меня не тянуло ни вниз, ни вверх.

Постепенно все звуки стихли. Я почувствовала невесомость и тёплую жидкость вокруг, окутывавшую словно пуховое одеяло. Глаза открывать я не стала – хотелось хоть чуть-чуть пожить одними ощущениями… они были чудесны. Я свернулась в клубок, как котёнок, и заснула…

Не знаю, сколько я проспала, но пробудилась от тряски. Мне показалось, будто я еду на поломанной телеге. Однако, с радостью для себя я отметила, что вокруг всё так же тепло и тихо. Глаза же открывать по-прежнему не было желания. Возможно, я боялась испортить свои ощущения впечатлением от увиденного.
Тряска стала сильнее, и у меня проступил страх. Я почувствовала, что воды становится меньше, и меня охватила паника. Тряска начала ослабевать так же неожиданно, как и началась.

Прошёл неопределённый период времени, в течение которого не было никаких ощущений, кроме страха. Внезапно я почувствовала, что куда-то проваливаюсь. Страх вновь сменился паникой, и я затаила дыхание…
Проваливаться я стала всё быстрее и быстрее, отмечая при этом появление света, который был ярким и неприятным. Я ощутила жуткий холод – меня почти вырвали из моего тёплого и уютного местечка! Мне совсем не понравилась резкая смена «климата», стало страшно и очень холодно.
Во мне смешалось несколько негативных чувств, и я закричала. Точнее, сначала это было похоже на писк, который затем перешёл в крик. Я кричала просто потому, что мне было неуютно и страшно.

- У Вас – девочка! - услышала я булькающее подобие голоса.

Тут же меня положили во что-то тёплое и влажное. Почувствовав стихию, к которой успела привыкнуть, я слегка успокоилась, на полтона понижая крик.
Именно в этот момент мне захотелось открыть глаза. С большим трудом мне удалось это сделать, но я не пожалела о стараниях: надо мной склонилось красивое, но уставшее лицо с любящими глазами. Это лицо мне показалось до боли знакомым, но в тот момент я не помнила ничего. Ничего из того, что рассказала выше.

Заглянув в эти глаза ещё раз, мне стало совсем спокойно. То тёплое и влажное, куда меня поместили, оказалось руками той, чьё лицо склонилось ко мне. Я увидела слабую улыбку на уставшем лице, и мои губы невольно сами растянулись – не осознавая того, я пыталась копировать движения этого лица.

- У неё глаза моего покойного папы, - услышала я слабый голос.

Тогда я не могла понять, с какой стороны исходит этот голос, но я знала точно, что это говорила она. Лицо приблизилось ко мне и коснулось губами лба. Я почувствовала тепло губ и закрыла глаза – снова захотелось спать.
Мгновенно засыпая, я услышала всё тот же нежный голос:

- Папа обещал всегда быть со мной. И просил заботиться о малышке… Уверена, он сейчас рядом.
     
       
У меня впереди ещё очень долгая жизнь. Что-то я буду помнить, а что-то забуду. А порой нужно забыться, чтобы вспомнить всё…


27.01.03г