В 108 год от основания мира, индикта, месяца Утренних Звездопадов, 24-й день, в стенах готического особняка Дарквуд произошло событие, разделившее жизнь кошкособаки Радианы на "до" и "после". День, когда у нее отнял почти всю жизнь тот, кто должен был любить и оберегать её, и не просто похитил лучшие годы, но и заставил её, а также сестер и братьев пройти все муки ада, а строгое уединение их дома сделало их вечными узниками с самого их появления на свет.
Много раз Радиана пыталась покинуть стены Дарквуда, дабы отправиться на поиски своих потерянных братьев, которых невзлюбил абсолютно никто, но всякий раз неизменно возвращалась назад. Вот и в тот раз, как только Радиана оказалась за пределами отцовского дома, её заметила сестра Хозяина Дарквуда, золотистая ретривер в темном малиновом платье и черной меховой куртке с шляпой цвета берлинской лазури. Она старалась незаметно пробраться к Радиане, но та все равно почувствовала ее приближение.
--- Тётя Эбби? - вопрошала кошко-собака, - Это действительно Вы?
Лабрадор молча смерила ее ледяным взором.
--- Так ты готова, Дия? - осведомилась она, гордо подняв голову.
--- К чему, тетя Эбби? - не поняла Радиана.
--- Пойти со мной, конечно! - воскликнула золотистый ретривер Авигея Баркер, взяв перепуганную Радиану за лапу. - Отец, несомненно, пришел бы сам, но он не чувствовал себя хорошо, поэтому послал меня, чтобы привести тебя в Дарквуд!
--- Это смешно, - сказала Радиана. - Я иду искать Кото-Пса, моих потерянных братьев, и никогда не вернусь назад!
--- О, ты была хорошеньким ребенком и хорошенькой девочкой, - злорадно сказала Авигея Баркер - Это было ужасным бременем для тебя, не так ли?
--- Тетя Эбби, - вскричала Радиана. - Если Вы пришли сюда, чтобы забрать меня, то Ваше путешествие было напрасным!
--- О, я так не думаю, ma chere, - саркастично пролаяла Авигея. - Преподобный Ламар всегда говорил, что красавицы - игрушки самих демонов, и ты... - она поправилась, - И в твоем случае, он безусловно доказал это прямо сейчас!
--- Что Вы имеете в виду? - вопрошала Радиана, стараясь смотреть прямо в глаза строгой собаке, сжимающей ее лапу.
--- Мы сделали все возможное для тебя, но демон превратил тебя в мошенницу! - заметив выпавшие из кармана пальто Радианы четыре монеты, произнесла Авигея Баркер, со злобой выделяя последнее слово.
--- Но я не вор, - запротестовала Радиана. - И ты это знаешь!
--- В таком случае, - нахохлилась Авигея, - По крайней мере, ты мне, надеюсь, скажешь, откуда у тебя ЭТО? - указывая на деньги, допытывалась она.
--- Это я взяла на автобус! - вскрикнула Радиана, округлив глаза.
--- Где ты их взяла?! - дознавалась Авигея.
--- В своей комнате, - пролепетала Радиана. - На тумбочке. Эти деньги - моя зарплата!
--- А лгать-то ты не умеешь, милочка! - строго сказала Авигея. - К твоему сведению, ты абсолютно нигде не работаешь! И ты же знаешь, что отец строго-настрого запретил тебе покидать пределы нашего двора!
--- Но почему? - вопрошала Радиана.
Авигея сардонически усмехнулась.
--- А ты сама не знаешь? - ответствовала она. - Твоя матушка попала под власть невидимого врага!
--- Невидимого врага? - недоумевала Радиана.
--- Так говорят в округе, - пояснила Авигея. - И совершенно справедливо считают, что вы должны быть уничтожены!
--- Кто - "мы"? - вопрошала Радиана. - Я Вас не понимаю!
--- О, нужно быть абсолютным глупцом, чтобы не понимать очевидное, - съехидничала золотистый ретривер. - Невидимый враг - орудие самих демонов! Они убили нашу дорогую Байру, но прежде позволили ей произвести на свет столь гротескное порождение, что мы на протяжении всех этих лет были вынуждены скрывать от посторонних глаз! Я не могу позволить тебе уйти отсюда! Зло в тебе может вернуться в любой форме!
--- Зло? Во мне?! Да Вы шутите! - возразила Радиана.
--- Я и не собиралась изощряться во всякого рода остроумии, - грозно промолвила Авигея. В ее глазах отражался огонь ненависти. - А уж тем более я не вижу никакой необходимости разыскивать тех, от кого мы с превеликой радостью давным-давно избавились!
Лабрадор ускоренным шагом направилась в сторону особняка.
--- Мы вернемся, - добавила Авигея. - И отец пусть найдёт нам место для серьёзного разговора!
Сколько бы Радиана ни сопротивлялась, все ее усилия высвободиться были тщетны. Вот уже были отворены ворота... Вот тетушка Авигея, одной лапой держа племянницу за воротник, а другой отворяя деревянную массивную дверь, входит в фойе Дарквуда.
Тревор Баркер, ее брат, по-прежнему мрачно сидел в гостиной, в антикварном кресле-троне и не сводил глаз с языков огня, мерцающих сквозь массивную кованую узорчатую заслонку кофейного цвета камина. Заслышав в прихожей шаги и знакомые голоса, погруженный в свои грезы о почившей в бозе Байре, он даже не встал с места, чтобы отворить дверь и, казалось, не слышал осуждающего голоса своей надменной сестры, которая, приведя Радиану в самую середину комнаты, разразившись нескончаемым потоком бранных слов, делала выговор за то, что та в очередной раз дерзнула совершить побег, а затем, бесцеремонно обшарив карманы пальто, вынула эти четыре монеты, и те со звоном покатились по керамической плитке, из которой был сделан пол. Деньги, несмотря на мольбы Радианы, поднятые ее отцом и покрутившиеся между подушечками его мощных лап, вскоре оказались, как стопка хвороста, среди всепожирающего пламени.
На лай и рычание тетушки Авигеи, считавшей, что ее племянница в сговоре с демонами, толкающими ее на безрассудные поступки, и требовавшей "справедливого наказания", иначе она немедленно доложит об этом преподобному Ламару, Тревор Баркер в тот вечер, по ее мнению, как-то странно отреагировал: не было ни привычных нравоучений и последовавшего за ними дебоша, зверских ударов плетью, число которых неизменно составляло тридцать девять. Каждый последующий удар сдирал кожу и шерсть, впиваясь в тело и оголяя все сухожилия, разрывая их, точно веревки. Тревор выслушал сестру молча, не перебивая, устремив на Радиану свой странный полубезумный взгляд, когда он упивался мыслями о чистоте, уме и страстной любви прекрасной усопшей Байры, вглядываясь в морду Радианы, уж в который раз обнаружив, что его дочь являлась точным подобием умершей, в его нервно- напряженном состоянии мелькнула одна мысль, совладать с которой он был больше не в силах.
Радиана поначалу, в противовес изумленной Авигее, обрадовалась, что отец повременил с неминуемой расправой, не ведая об уготовленной ей участи, гораздо более жуткой, нежели бичевание. Не знала того и ее фанатичная тетушка, которая, презрительно фыркнув, удалилась в свои покои, наутро обещав послать за преподобным Ламаром, наивно полагая, что ее брат просто оказался в на редкость "добром расположении духа".
Ночь, спустившись черной птицей в Лес Святого Августина, окутала древний особняк темной пеленой. Все, кто его населял, давно забылись сном... Лишь только один Хозяин Дарквуда не сомкнул глаз. Держа в одной лапе черный канделябр с паутиной и черепами, декорировавшими его, Тревор Баркер на цыпочках прокрался в спальню своих старших детей. Радиана спокойно почивала в своей массивной и тяжелой кровати, выполненной из натурального кедра. Изголовье, как и витражные окна, имело заостренную форму, напоминая дизайн стрельчатых арок. Покрывала были изготовлены из настоящего бархата. Рядом с ее кроватью располагалось двухъярусное ложе с балдахином темно-синего цвета, где спали беспробудно её сестры - Паола и Марианна (Мэйриона), рыжая кошка с торсом лабрадора. Они оказались единственными из
канемфелов - гибридов кобеля и кошки-самки
, не имеющими своей собственной комнаты. Также, помимо зеркала с изображением ворона, располагались декоративные кувшины, вазы из бутылок с искусственными цветами, стол с плоской резьбой со стоящими на нем атрибутами для всевозможных ритуалов. Над столом висело настенное панно в виде зеленого дракона в сделанной из дерева пентаграмме. Стены комнаты были выполнены в цвете темного индиго. По обеим сторонам кроватей висели светильники из кованого железа. На черных тумбах в металлических подсвечниках были размещены лиловые свечи, которые, будучи зажженными в темное время суток, выглядят особенно красиво и придают комнате оттенок романтичности.
Именно в таких апартаментах золотистый ретривер, элегантно одевшись накануне, и отыскал свою дочь. Не в силах больше совладать с непостижимой яростной энергией, клокотавшей в его сердце, он разбудил её, заявив, что нужно помочь починить входную дверь. Дескать, заело замок, а в туалет теперь ночью ни за что не пробраться...
Коварный план возымел свое действие как нельзя лучше. Спросонья Радиана даже не придала никакого значения странным словам, слетевшим с отцовских уст:
--- Пойдем со мной, - говорил он, протягивая лапу вперед и завлекая её за собой. Его слова гипнотизировали Радиану, которая, многократно зевая, покорно поплелась сзади. - Там, внизу под домом находится рай! Там нас ждет удовольствие! Никто нас не сможет потревожить! Нет, никто нас здесь не услышит!
Радиана и не заметила, как они с отцом, спустившись по кованой винтовой лестнице, очутились в темном и мрачном коридоре подземелья, ничем не отличавшемся от того, где обитали члены кошаче-собачьей семьи, которого она никогда прежде не видела. По обеим сторонам вместо винных бочек располагались тюремные камеры в виде стрельчатых арок с массивными решётками, за которыми располагались на цепях прогнившие откидные нары. Также можно было увидеть и нескольких арестантов в привычных полосатых робах и стальных кандалах. По прошествии многих лет плоть сползла с них, обнажив черепа и кости, лишь костюм каким-то чудом остался нетленным. Когда Радиана проходила мимо них, скелеты с горящими алым цветом пустыми глазницами устремляли на нежданных гостей свои свирепые взгляды, а затем начинали грызть решетки, метаться, пытаясь освободиться от оков, рвали на себе остатки плоти и одежду, вели себя как разъяренные изголодавшиеся цепные псы. Дикие крики и вид восставшей нежити кого угодно повергнут в ужас, но Радиана, казалось, не слышала и не видела их. Золотистый ретривер невозмутимо шел впереди, освещая путь и, не сводя глаз со своей дочери, продолжал говорить ей загадочные слова:
--- Позволим себе насладиться жизнью, - звучал его лирический баритон, - А если тебе порой будет одиноко, в твоей утробе я посею семя твоей сестрёнки. Кожа так молода, плоть так упруга... Так ты готова, Байра?
--- Байра? - вздрогнула Радиана.
--- О, да, - добродушно проурчал Тревор Баркер. - Отныне это будет твое имя! Имя великой красоты. Со временем ты научишься думать, как она,