Жизнь в материальном мире...

НАПИСАНО СОБСТВЕННОРУЧНО

« Мне, в свое время,  пришлось быть молодым человеком. Даже больше чем молодым. Я был – НАХИМОВЦЕМ».

                          А. Ильин.  «Знаменосец»

    К Иде Наумовне подходит строго одетая немка и полушепотом говорит:

    - Фрау оберст. Если с Вами что-либо случится, то за герра Александра не беспокойтесь. Он ни в чем не будет нуждаться,  я герру Александру заменю Вас.

    Строго одетую немку зовут фрау Гертруд. Это моя нянька, а по совместительству она еще и хозяйка виллы «Ярмгард», на которой живет наша семья – мама Ида, папа Петя, сестра Светка и я – «герр»Александр.                                                         

    Вилла «Ярмгард» расположена в небольшом городке Бабельсберг,в предместье Берлина городе Потсдам. Сей факт дает мне возможность хвастаться своим соседством со штандартенфюрером СС Максом фон Штирлицем – «…  мы жили по соседству…»

      Маме, после окончания войны,  долго не разрешали рожать из-за тяжелого ранения.

      Поэтому, мне и пришлось появиться на свет только 21 ноября 1948 года в военном госпитале Группы Советских оккупационных войск в Германии.

Как-то вечером, мой отец, пришел домой из штаба (он там служил) и, не обнаружив в поле зрения своей жены, задал, всем присутствующим,  сакраментальный вопрос:

      - Тэ-э-э-экс! А где моя жена?

      - А мама поехала за Сашкой, – успела вставить свое слово моя старшая сестрица Светаська, как ее называл папа.

      Так я и стал Александром Петровичем.

      В июне 1950 года отец, наконец-то, добился перевода в Советский Союз. Он страстно желал служить и жить в Краснодаре, но мама, не менее страстно, желала работать и жить только в Ленинграде, городе своей юности. Логическая страстность мамы победила,  и мы стали жить в Ленинграде на улице 8-я Советская, в доме № 6/8, в квартире № 31. Этот дом №6/8 – знаменитый дом.  Построенный в 1936 году, он принадлежал НИИ № 49, в котором до войны работал мой отец.

    В доме два двора, ворота и калитка на ночь закрывались на замок. В доме были своя прачечная, пошивочное ателье и телевизионные магазин и мастерская. В левом крыле, на первом этаже, располагался детский сад, из которого я постоянно сбегал. В подъездах, обустроенных лифтами, сидели дежурные диспетчеры (сегодня их называют – консьержами). Дворы были и остаются зелеными. И, вообще, дом очень красив, даже в настоящее время!

Сейчас по этому адресу, т.е. в нашей квартире,  располагается еще один детский сад.

      Отец получил назначение в Штаб Ленинградского военного округа, а мама начала работать на кафедре пропедевтики в военно-медицинской академии имени С.М. Кирова.

Что касается меня, то я ни слова не говорил по-русски, только по-немецки,и моей новой няньке, Тасе, совместно со Светаськой,  пришлось немало приложить сил и старания, что бы привить мне любовь к родному языку. Зато теперь я, герр Александр, ни «бельмеса» не понимаю по-немецки.

        Как-то отец принес домой щенка ирландского сеттера, которого назвали Дим. Мы с ним жили под маминым роялем. С тех пор я обожаю каши, особенно «Димкину» - ячневую. Однажды, мы с Димом вылезли из-под рояля - и сразу стали заметны.

        Потом наступил 1952 год, год «дела врачей». Мою маму выгнали из академии, и только дружеские отношения с ректором института физкультуры имени Лесгафта не позволили ей остаться без работы. Она стала работать на кафедре марксизма-ленинизма. Не удивляйтесь.  Были в то время такие кафедры.

    Через год не стало отца. Он трагически погиб. Следствие по факту его гибели шло два года. В нем принимали участие и дядя Миша Катуков, знаменитый танкист, и Василий Филиппович Маргелов, у которого во время войны отец был комиссаром. Следствие ничего не дало. Оно ничего и не могло сказать, так как это была весна 1953 года. Следствие устроил вывод – несчастный случай.

    Моя сестра Светлана считает, что это не был несчастный случай, а  «…его все-таки достала война.  Это был выстрел из войны. Ружье-то было немецкое.  И не все ли равно, кто нажал на курок».

    И началась жизнь без папы.

    В 1956 году я поступил в первый класс одной из старейших школ города, школы №155 Смольнинского района. Мою первую учительницу звали Ольга Григорьевна, а все мальчишки нашего класса были влюблены в одну девочку – Наташу Антонову.

    Этот год был еще примечателен тем, что мама познакомила меня с удивительным человеком, хриплый голос которого до сих пор порой звучит у меня в ушах.

      Леонид Иванов – первый вратарь первой Олимпийской сборной Советского Союза. Знаменитый вратарь Ленинградского «Зенита», обладатель Кубка Союза ССР 1944 года. Это был его последний год в большом футболе, а для меня он стал стартом в моей любви к самой игре и нашему питерскому клубу. Иванов привел меня на стадион Кировского завода, где работал тренером его и мамин друг Володя Слесарь, который и познакомил меня с вратарским искусством. Могу похвастать – вратарем я был неплохим, если защищал ворота сборной Ленинградского Нахимовского училища. Получил даже приз «Лучшему вратарю сезона 1965 года».

      В нашей квартире жизнь снова налаживалась. Она стала похожа на какой-то старинный салон, описанный в известном романе Льва Толстого.

      По вечерам,  поиграть в преферанс или просто поболтать за круглым столом, частенько собирался цвет Ленинградского театрального общества.  Роза Балашова, Вадим Медведев (знаменитый  Иван Телегин), его жена Валентина Ковель. К слову сказать, заядлая «битломанка». Уперла у меня фотокарточку «Битлз» и до сих пор не отдает. И…  уже не отдаст никогда. А однажды Роза Балашова, я её называл "мама Роза", пришла не одна... В квартиру вместе с ней зашла... король камуфляжа Маша Светлова... Да, это была такая же, как и в фильме "Небесный тихоход", красавица Тамара Алёшина.  Пили здесь коньяк, и Кирилл Лавров, и Игорь Дмитриев. Национально шутил стихами Борис Слуцкий: « Евреи хлеба не сеют…». Становилась на пуанты Генриетта Мельникова. Много рассказывала о балете великолепная Галина Ступникова, которую называли "балерина с сиськами"...  А ее муж рассказывал о заморских странах, что несказанно мне нравилось. В нашей квартире звучали смех и голоса основателя ленинградского мюзик-холла Ильи Рахлина, великого кинорежиссера Яна Фрида и его очаровательной жены Виктории Горшениной, в то время работавшей у Аркадия Райкина. Мы дружили с дочерью Яна Фрида и Виктории Горшениной Аленой. Вместе встречали новый 1968 год. Они жили на Петроградке. Помню, тогда в доме было много учащихся Хореографического Училища имени Агриппины Вагановой. На дымчатом стекле двери было много автографов знаменитых гостей этого открытого и очень доброго дома.
Алена всем показывала автограф мальчишки по имени Робертино Лоретти и очень смеялась. Сегодня Алена с сыном Алексеем живет в Германии, может даже и в Штутгарте, где жили ее родители. Они уехали из России в 1993 году. Что их унесло в Германию, мне трудно сказать. Скорее всего, антисемитизм. Мамы уже не было....

      В общем, детство мое проходило весело и познавательно.

      Наступил 1960 год. Мама снова работала в академии. Как-то она принесла журнал «Смена», на обложке которого была помещена фотография смеющегося нахимовца. Эта фотография перевернула всю мою жизнь.

      - Мама! Я иду в «Нахимовское»,  - сказал я ей. И добавил, - Буду военным, как и папа.

      31 августа 1960 года я был зачислен в 7-ю роту Ленинградского Нахимовского военно-морского училища. Командиром роты был капитан 2 ранга Моисей Романович Тихонюк, а офицером-воспитателем нашего класса был капитан Георгий Дмитриевич Тихомиров, известный в дальнейшем среди «питонов», как Жора Тихомиров.

    Первым кораблем, на палубу которого ступила нога юного мечтателя, стал крейсер «Аврора». В то далекое, но удивительное (во всяком случае, мы так считали) время «Аврора» была учебным классом нахимовцев и еще «питалась» углем, коего потребляла одну  тысячу тонн в год.

    К борту крейсера подходила баржа и начиналась погрузка угля. Наряду с командой «Авроры», мы тоже принимали участие в этом «черносливном» мероприятии. Это был один из уроков, и он назывался – «Трудовое воспитание».

      Как-то раз, на одной из встреч, посвященных очередной годовщине выпуска из училища, моя жена сказала:

        - Да, я поняла одно – чтобы стать настоящим мужиком, нужно пройти школу «Ленинградского  Нахимовского училища».

      Годы, проведенные в классах «Нахимовского», подарили мне дружбу с Сергеем Полянским, Володей Спиридоновым, Сашей Няго, Мишей Рябининым,  Володькой Фузик...  (К сожалению, они «… простились до срока…»). Юрой Бакшеевым (моим названным братом), Толей Шлемовым (нашим первым вице-адмиралом), Витей Буйко, Иваном Пахомовым (он возглавлял музей подводного флота имени А.И. Маринеско), Мишей Кусковым, Сашей Лапиным и многими-многими другими ребятами, учившимися рядом.

    Хочется еще раз похвастаться. Сборным командам училища по баскетболу и футболу  ни в Ленинградской области, ни на спартакиадах суворовских и нахимовского училищ не было равных.  А кто тренировал эти сборные?  Баскетболистов тренировал Владимир Петрович Кондрашин -  первый победитель Олимпийских игр по баскетболу в истории сборной команды СССР.

    Уверен – Вы помните тот знаменитый финал Олимпиады 1972 года, когда за 3 секунды до финальной сирены Иван Едешко сделал золотую передачу Саше Белову, и тот положил мяч в корзину американцев, и мы победили 52:51.

      Ему помогал Станислав Яковлевич Гильчинский.  Они были у нас  учителями физкультуры и одновременно тренерами обеих ленинградских баскетбольных команд, носивших  имя «Спартак».

      Первое, что мы видели в спортзале, когда приходили на уроки, так это как капитан женской сборной СССР и ленинградского «Спартака», в будущем  олимпийская чемпионка по баскетболу, Надежда Захарова играет в «-5» со своим тренером и одновременно мужем Стасом Гильчинским. Футболистов тренировал бывший игрок Киевского «Динамо» Павел Иванович Коротаев, который 19-летним парнем закончил войну начальником штаба полка, и носившим на груди военные ордена, а в груди военный осколок.

      А какие преподаватели у нас были?

      Один наш «звездочет»,  Анатолий (Толенька) Николаевич  Бессонов, чего стоит…

        Он пришел преподавать к нам физику и астрономию сразу со студенческой скамьи или, как говорят – «прямо с ветки».

      На одной из наших встреч, он слегка подвыпил  и,  произнося тост, выдал замечательную фразу:

        - Ребятки! Вы у меня были первыми! Благодаря Вам, я совершенно забыл физику! Но…зато научился ее преподавать!

    К сожалению, к великому сожалению, недавно его не стало. А ведь он ненамного старше нас ...

      Учеба в «Ленинградском Нахимовском» открыла мне дорогу в жизнь образованным и готовым к любым жизненным трудностям человеком. 

        О жизни в «Нахимовском»  можно написать целый роман, что пока в мои планы не входит.

В 1966 году юных нахимовцев принял на свой борт учебный крейсер Балтийского флота «Комсомолец», и эти, опять же, юные создания окунулись в настоящую флотскую жизнь. Жизнь, наполненную морскими волнами, тревогами и большими сборами,