В последние выходные перед поступлением на работу, наша уличная команда решила пойти в поход, дабы подняться на вершину горы Геозан, которую жители городка называли Кадыркой.
Денег на экспедицию как всегда нет, а клянчить у семье не принято. Но выход был найден. В школьной кладовой стояли пустые бутылки, оставшиеся от выпускного вечера. Оправдание перед совестью было то, что напитки покупали родители, значит, бутылки - наши.
Экспроприированные бутылки перенесли и спрятали в нашем малиннике. Моя мама находилась в постоянных командировках, а бабуля ночью во двор не выходила.
1962 год. В эти годы каждый уважающий себя подросток имел в собственности охотничье ружьё. Оно стоило двадцать один рубль, и было доступно всем слоям населения. Только нужно было вступить в городское общество охотников. Туда принимали с 14 лет.
Милиция к вооруженным подросткам относилась лояльно. Приготовив оружие и боеприпасы, закупили провиант. Все этапы подготовки к походу на вершину проходили успешно.
В назначенный день собрались у нашего предводителя Толика. Он был немного старше нас. Единственный сын у матери, он рано повзрослел.
Жили они с мамой в небольшом домике на краю городка. Домик на местном наречии именовался «кибитка». Да и остальные друзья жили в таких же условия.
Только семья нашего музыкального друга Тахира жила чуть богаче. Его отец, зав клубом комбината КСМ, - одарённый человек. Он, кроме небольшой зарплаты, имел доход от того, что играл и пел на всех узбекских свадьбах и прочих празднествах нашего городка и прилегающих кишлаков. Тахир тоже любил музыку, и, следуя моде тех лет, старательно учился играть на гитаре, и у него была возможность слушать радио, запрещенную в то время волну «Свобода». У отца был приёмник «Спидола»
Раннее утро. Солнце едва осветило вершины ближних гор, а мы уже шагали в сторону урочища Авлиё-Ата. Шли к источникам, которые снабжали питьевой водой и наш город, и близлежащие селения. Для бытовых нужд вода поступала из арыка Анхор, берущего начало в Исфайрам-Сае. От урочища тропа уходила круто к вершине Кадырки. Попасть на вершину и являлось целью нашего похода. По задумке мы должны сфотографироваться у стальной треноги на вершине, спуститься по южному склону и выйти по ущелью в поселок Чаувай. Там рудник, в котором добывали ртуть, и ещё нечто неведомое. И туда приходит автобус, который отвезёт нас назад в город.
Штурмуем вершину. У каждого за спиной, кроме рюкзака, висит ружьё, на поясе - патронташ. И только у Тахира вместе с ружьём на спине примостилась гитара. Он последнее время без неё никуда не выходил. Со стороны наш небольшой отряд наверное смотрелся грозно или анекдотично. В то время мы над этим не задумывались, а наслаждались жизнью. Каждая клеточка молодого организма впитывала прозрачную прохладу хрустально чистого, горного воздуха.
В те времена воздух еще не был отравлен чадом обогатительных фабрик. В одном из рюкзаков с проклеенными швами плескалась вода. На вершине родников нет, мы это знали точно.
Медленно, не увеличивая темпа, поднимались к вершине. День только начинался, и спешить не было необходимости.
Зелёный оазис города становился все меньше, а красные, выгоревшие под жарким солнцем холмы, увеличивались в размерах. Четко различимые среди чахлой зелени дома уменьшались и вскоре выглядели как спичечные коробочки.
К обеду вышли к стоянке кочевых киргизов. Две юрты, женщины в национальных одеждах и несколько кобылиц, которые паслись на приволье, да древний старик в колпаке, были нами восприняты как пришельцы из прошлого. Казалось, что мы попали в Средневековье. Нас пытались накормить, но мы вежливо отказались. Понимали, что доставлять сюда продукты не так-то просто. Но, соблюдая обычай, выпили по глотку кумыса и, съев по кусочку лепешки, пошли дальше. Часа через три, преодолев очень крутой склон и скалистую осыпь, мы вышли к вершине. То, что нам по пути встречались небольшие заросли арчи, не впечатляло. Тут же, перед самой вершиной, большой лог оказался покрыт арчовым лесом, а не молоденькими посадками.
Старые, изогнутые, перекрученные стволы, выросшие на ветру и простоявшие тут не одно столетие, создавали сказочную картину. Мы растянулись в цепь, и пошли к лесу.
Казалось, что сейчас из-за этих кривых зарослей выскочит ведьма Алмауз-Камыр и начнет загадывать загадки, чтобы найти причину и сожрать проштрафившегося пришельца.
Ружья с плеч перекочевали в руки, курки взведены. Шли, осторожно ступая по каменистой почве.
Вдруг у нас за спиной раздался выстрел, а затем радостный крик. Толик шел к нам и держал за уши старого, матерого зайца. Нам тоже захотелось добычи, но, видимо, выстрел распугал всю живность и заставил спрятаться все, что умело прятаться. Сколько мы не бродили по этому лесу среди кривых стволов, ни зайцев, ни куропаток не встретили. Но были рады и этой добыче.
Двое из нас занялись постройкой шалаша для ночлега, Толик занялся приготовлением ужина, повесил над костром котелок с водой и принялся разделывать зайца. Тахир чистил картошку и исполнял работу поварёнка. Темнота наступила резко, как это бывает в горах. В котелке булькала шурпа из зайчатины, на расстеленном достархане* лежала закупленная снедь. Ужин выглядел празднично. Желудки подпрыгивали к самому горлу, требуя еды. Каждый из нас принял по полной миске вкусного варева и молча заработал ложкой. Минут через десять ложки стали мелькать медленнее, а вскоре и вовсе остановились. Сытый организм склонен к созерцанию. Далеко внизу в темноте мерцали огоньки родного городка. Вся долина словно пульсировала всполохами света. Похолодало. Но от костра шло приятное тепло.
Тахир долго смотрел на мерцающие огоньки и вдруг сказал:
– Мне это напоминает блеск звёзд в бесконечных волнах океана.
Мы переглянулись, Тахир никогда не выезжал из нашего городка и его окрестностей. Самая большая вода, которую он мог видеть, это лужа возле нефтебазы после весеннего разлива горной речушки.
Почему в его восторженной, музыкальной душе возник именно образ океана?
Звезды! Звезды тут рядом. Кажется, протяни руку и о холодный свет звезды обожжёшь пальцы. Чтобы увидеть, как звезды отражаются от неспокойной глади океана, надо иметь особенное воображение.
Тахир уселся удобнее на рюкзак и тихо перебирал струны. Гитара отвечала ему как ласково мурчащая кошка. Но вот он встряхнул давно нестриженой головой, и из-под пальцев зазвучали привычные мотивы, от блатных дворовых, до разрешенных, домашних. Мы иногда слушали песни по радио или на граммофонных пластинках. Пальцам Тахира была подвластна любая мелодия. Мы его как-то спрашивали:
– Тахир, а почему ты стал играть на гитаре, а не как твой родитель - на дутаре?
– На дутаре струн мало, сложно играть, а на гитаре просторно можно любую песню подобрать.
Он задумчиво смотрел на звёзды, и по его лицу было видно, что витает он где-то там, что он сейчас не с нами.
– А хотите я вам новую мелодию сыграю. Я её как то по радио, на волне «Свобода» услышал.
Мы, конечно же были согласны. Игра Тахира отличалась от игры других гитаристов, он не стучал аккорды, а нежно перебирал струны и гитара в его руках красиво пела. Немного подумав, Тахир коснулся струн, и гитара запела грустно и нежно. Мелодия, которую начал играть наш товарищ, звучала в тишине гор, тревожила и вселяла в душу странную печаль. Надрывность и горе вдруг ворвались в сознание от странных, непривычных созвучий. Налетевший ветерок поднял легкий шум в вершинах арчевых деревьев, но слышен был не шум горного леса, а шорох страшных, холодных волн, забирающих человеческие жизни.
И вдруг очарование странной мелодией прервал весёлый незнакомый голос:
– И вот, скажите на милость, куда нужно спрятаться, чтобы не слышать эту прекрасную, но печальную мелодию!
Человек в брезентовой куртке геолога обращался не к нам, а к двум девушкам, которые выглядывали из-за его спины.
Увидев в наших руках блеснувшие стволы ружей, заговорил более почтительно и попросил разрешения обогреть у нашего костра спутниц - студенток - практиканток, приехавших в наши горы для прохождения практики. Они не успели спуститься на базу в Чаувай. От предложенной еды гости отказались, а вот чай пили с удовольствием. Тахир не обращая на них внимания, продолжал играть. Через некоторое время геолог произнес:
– Мелодия красивая. Написана она на гибель "Титаника". Слышали о таком корабле?
Мы постеснялись признаться, что это название услышали впервые.
• Дастархан – скатерть заменяющая стол.
Школа осталась позади. Мои друзья решили в этом году не поступать в институт, а поработав на производстве и отслужив в Армии, подавать документы на поступление в ВУЗ. Военнослужащие срочной службы пользовались льготами при поступлении: принимались в институт вне конкурса. Именно во время нашей молодости начал набирать силу конкурс родителей. Одноклассники из наиболее обеспеченных семей имели прекрасную возможность поступать туда, где обучались их предки.
А дети из основной массы трудящихся матерей, пробивали дорогу без помощи авторитетных отцов.
Но не об этом речь.
