На дворе был холодный декабрь. Земля уже успела промёрзнуть, и жухлые листья деревьев лежали под слоем снега, успевшего выпасть всего за одну ночь. Небо было полностью затянуто серыми тучами, обещая земле ещё один беспросветный зимний день. В комнате Райна зазвенел будильник. Было уже девять часов утра, а значит - пора вставать и собираться на учёбу. Райну каждое утро приходилось совершать над собой усилие воли, чтобы подняться из тёплой постели, сбросив с себя белое одеяло, и начать собираться в университет. «Зачем, для чего всё это?» думал он. Райну хотелось совсем бросить учёбу, но что-то внутри продолжало твердить: «Ты должен бороться, ты должен идти дальше». Не успев ещё открыть глаза, молодой человек нащупал рукой будильник, стоявший на маленьком столике рядом с кроватью. Выключив его, он наконец открыл сонные глаза. Просыпаться было страшно. Райну казалось, что даже тёмная безлунная ночь не может быть так страшна, как пустой день, когда яркое солнце, стоящее в пустых небесах, как светящаяся медуза, не даёт тебе покоя, ежесекундно напоминая, что здесь нет той, кого ты любишь, и свет солнца давит, уничтожает тебя.
Райн, пролежав в постели ещё десять минут, наконец встал и подошёл к окну. Напротив дома чернели застывшие голые деревья, а на остановке ждали трамвая люди. Было безветренно и серо, и сквозь голые ветви деревьев сквозил из-за серых облаков тусклый свет солнца. Была середина первого зимнего месяца. Сегодня был последний учебный день, а впереди была экзаменационная сессия, которая должна была продлиться весь январь. Райн думал о том, как далеко ещё было до весны. С глубокой тоской смотрел он на серость за окном. Но надо было идти. Вздохнув, молодой человек спустился вниз, позавтракал, оделся и вышел из дома.
Когда лекции закончились, Райн прямиком отправился домой. Выйдя на своей остановке, он по привычке посмотрел в сторону дома, где когда-то жила та, что была так дорога ему. Однако на этот раз, повернув голову в ту сторону, где должен был стоять дом Келли, Райн… не увидел его. Он увидел лишь забор и деревья сада, на ветвях которых лежал снег…
Он не мог поверить своим глазам. За забором и яблоневыми деревьями больше не было деревянного двухэтажного дома. Райн стоял как вкопанный и недоумевал. Ещё утром дом был на месте, а теперь он исчез, словно его унесло ветром. И на месте дома теперь белело снежное поле, вокруг которого стояли, как таинственные зимние стражи, старые яблони.
«Может быть, я сплю?» промелькнула мысль, как молния зимней грозы. Райн даже ущипнул себя, но тут же убедился, что не спит. Несколько минут молодой человек в недоумении стоял у забора. В воздухе тем временем начали кружиться маленькие пушистые снежинки, а в просвете туч показался луч солнца. Снег кружился и падал на крыши домов, на дорогу и тротуары, по которым шли люди, закутанные в зимние пальто и шарфы. Они проходили мимо Райна, двигаясь вдоль забора, за которым теперь пустел зимний яблоневый сад, не останавливаясь и не удивляясь, как будто никогда и не было там никакого дома. Как будто этот дом когда-то видел только Райн. Во сне, наяву ли? Он не знал, не понимал.
Райну казалось, что он сошёл с ума. Вдруг, повернувшись, он увидел идущего навстречу человека в пальто, в котором мгновенно узнал… Ридигера, того самого, который устроил невероятное представление во время диспута с Мопсом у Бейнарда. Не обратив никакого внимания на молодого человека, Ридигер проследовал мимо. Райн смотрел ему вслед, как вдруг яркая вспышка ослепила его… Через мгновение Райн увидел, что Ридигер куда-то исчез. Зимний ветер порывом повеял на Райна, он что-то закричал, он хотел куда-то бежать, что-то ломать… Но вдруг остановился и замолк. «Запредельное ворвалось в твою жизнь», промелькнула в голове мысль, принадлежавшая как будто не ему, как будто таинственным образом переданная ему кем-то другим. Картина мгновенно сложилась, ему стало понятно… «Вот то, о чём ты думал, что составляло главную тему твоего творчества – столкновение обыденного и невероятного, запредельного или неизъяснимого, врывающегося в нашу жизнь. Запредельное – реально. И оно врывается в мир, ни кого ни о чём не спрашивая. Никто не знает, почему и зачем. Никто не может этого предсказать. Ты почувствовал, угадал это. Посмотри вокруг, посмотри на свою жизнь», опять промелькнуло в голове. И Райн стоял, не в силах ничего сделать. Ему хотелось бежать туда, где исчез Ридигер, чтобы спросить хотя бы у него, спросить… о чём? Ведь всё было ясно. Дома больше не было. Келли не было. И Ридигера тоже…
Наступил вечер. В комнате было тепло и тихо, и Райн сидел на кровати, глядя в окно. Он слышал шаги внизу и чувствовал – да, теперь чувствовал! – на себе едва ощутимое, но леденящее дыхание чего-то странного, нездешнего, запредельного. Стоит почувствовать его один раз – и ты уже никогда не сможешь забыть, потому что твой разум уже не будет прежним. Да, случившееся с ним было невероятно, невероятнее и удивительнее любой повести, любого вымысла… ни сны, ни явь, а чудесное переплетение снов и яви, обыкновенного и необыкновенного, привычного и запредельного.
Райн не спрашивал никого о старом доме, на месте которого теперь был лишь засыпанный снегом участок земли, окружённый спящими яблонями, которые тоже, должно быть, зимой видят какие-то свои древесные сны. Ночью, когда все уснули, Райн вышел из дома. Ветра не было, и маленькие пушистые снежинки падали безмятежно на плечи, на непокрытую голову. Не явь, не сон… Он не знал, как теперь жить. И до весны снова было безнадёжно далеко. Но тишина действовала умиротворяюще.
А когда наступила весна и птицы вернулись в Тремонт, в городе не было уже и Райна.
КОНЕЦ
