"Пылиночка"

- Здравствуй, мой мокрый Ангел! С небес шёл дождь? А я и не видел. Уже давно из дома не выходил. А как ты? Что нового?
- Здравствуй, египтянин! Да. Вот, под грозу попал. Молнии и гром - это весело! - Улыбнулся Посланник, отряхивая сырые крылья. И добавил уже серьёзно. - У меня, как всегда, никаких перемен. Служба, одна только служба, и больше ничего. Для тебя новость принёс. Поэтому я здесь.
- Чай будешь? У меня для тебя, как всегда, неприкосновенный запас имеется. Будешь свой, обычный, как ты любишь? Зелёный, с жасмином, без сахара?
- Давай. Можно и с сахаром.

Мы присели в старые кресла у камина, друг напротив друга. Два добрых приятеля. Я, уже изрядно постаревший писатель, и мой вечно молодой Небесный Странник.
Свет я не включал. Знаю, Ариэл не любит электрический свет. Нам вполне хватает мерцания огня в камине и двух свечей. Зато настоящих, восковых.

Дома тихо, тепло, уютно. А тут ещё нежданно-негаданно такая большая радость - посещение моего доброго товарища, служебного Духа. Сидим вот вдвоём, греемся, чай на пару хлебаем.

- Помоги вспомнить, когда ты был у меня в последний раз? Сколько же лет прошло? Десять? Пятнадцать?
- Разве это так важно, египтянин? Я всегда помню о тебе. И молюсь.
- Чем на этот раз вызвано посещение? Какую весть принёс, Странник? Добрую или не очень?
- Новость есть новость. Она не бывает плохой или хорошей. Реакцию на весть придумывает твой ум. Только он окрашивает новость в плохую или в хорошую. В зависимости от многого. От твоего настроения, от погоды, здоровья и, чаще всего, от твоих ожиданий или страхов. Ничего не жди. Всё, что нужно, произойдёт само. Ты готов слушать? Или вначале чай допьём?

- Не тяни, Ариэл, я ведь понимаю, из-за пустяка ты не придёшь. Прошлый раз сообщил, что мне дарован литературный талант. С тех пор я и начал писать. Пять книг уже опубликовал. Людям вроде бы нравятся. Они считают, что это я сам всё сочиняю. Так интересно и складно. А благодарить то им нужно не меня. Сам понимаешь КОГО. Давай теперь к делу, с чем пожаловал?

- Хорошо, скажу прямо. Ты готов расстаться с матерью?

Примерно этого я и ждал. И страшно боялся. Матери под восемьдесят. Высохла, сгорбилась, стареет так, что эти перемены заметны уже не как раньше, с годами. Теперь всё гораздо быстрей и печальней. Каждую неделю наблюдаю, как она тяжко доживает свой земной век. Болеет, охает, ахает, плохо спит и почти не ест, живёт лишь воспоминаниями, унывает по пустякам, часто плачет. С памятью проблемы усиливаются. Понятно, старость - не радость.

И всё-таки, весть Посланника грозно, наотмашь ударила меня своей неотвратимой болью. В самое моё сердце. В самую мою раскалённую, болевую и беззащитную точку Души.

- Когда?
- Скоро, египтянин, скоро...

Свечи потрескивают в тишине. Мне кажется, что гость слышит бой моего ноющего сердца. Так тихо стало...

Всё же я смог заговорить первым.
- Хочу тебя спросить. Как это будет с ней? Долго и мучительно? Или быстро и безболезненно?
- Это ОН решит позже. Пока я сказал тебе только то, что ты должен был услышать.
- Ещё можно тебя спросить, Ариэл? Почему всегда так? Ведь Творец может всё! Абсолютно всё! Почему самые дорогие и необходимые люди всегда уходят от нас? Почему они должны, обязаны покидать тех, кто их любит и тех, кого любят они? Зачем мне это Вечное Небо над головой? Зачем мне все эти бессмертные звёзды? Они есть и будут всегда. Почему же нельзя сделать так, чтобы и люди не расставались, не уходили, покидая нас. Обрекая на боль мучительной утраты и горечь унылого одиночества? Мне не нужны эти бессмертные звёзды, мне нужна моя мать! Ведь ОН может всё!

- Вкусный у тебя чай, египтянин. Согревает, расслабляет и как-то одновременно бодрит. И свечи настоящие, восковые. Где ты их только берёшь? Ведь не в церкви? - Задумчиво проговорил уже согревшийся Ариэл. Он не отрываясь смотрел на огоньки пламени. - Люблю запах воска.
- Иногда и в церкви. Но чаще на пасеке, когда там бываю. Товарищ тут, неподалёку, пчёлами занимается. Теперь всё реже и реже бываю у него. Теперь больше я дома. Пишу себе книжки и пишу. Да и мама хворает, грустит, когда я в отъезде.

- Почему ты решил, что ОН оставит тебя, когда придёт время уйти твоей матери? ОН был с тобой с рождения. Почему же ты, маловер, решил, что ОН покинет тебя в печали?
- Ариэл. Может быть, это мой эгоизм и трусость? Может, я просто привык к матери и её заботе, с которой мне так страшно расставаться?
- Я так не думаю. Ты искренне любишь свою мать. У тебя больше ведь и нет никого среди людей. Ни детей, ни жены, ни друзей. Только твои книжки и мать. Конечно же тебе страшно. Но ведь не мне же объяснять тебе, что всему свой срок. Успокойся и не ропщи на Творца. Возьми себя в руки. Свои вопросы и укоры, египтянин, задашь ЕМУ на суде, а не сейчас. Твоя мать прожила здесь долгую и добрую жизнь. Пора ей и на покой. Ты прекрасно знаешь, что смерти нет. ОН приготовил ей самое светлое и красивое место рядом с собой.
- Да, ты прав. Я это знаю. Но почему то от этого мне нисколько не легче.
- Тогда просто напомню тебе, мой друг, что ОН никогда не даёт людям испытания, предварительно не дав им сил, чтобы было возможно с честью перенести их. Наверное, ты просто забыл об этом.

Мы помолчали.
Ариэл, как всегда, был прав. Не о матери думал я и не о её уходе. Я думал только о себе самом. О своей будущей утрате, о своей тоске по матушке, о своём предстоящем горьком одиночестве. Проклятый жалкий эгоист. Жалел не мать,а себя. И совершенно забыл о том, что несу свой крест, и должен пронести его достойно. До самого конца этого временного путешествия. Так достойно, насколько это сделал ОН сам и как пронесла через всю жизнь этот нелёгкий крест моя старенькая и больная мама.

- Не я первый, не я последний. - Пришла ко мне спасительная, утешающая мысль. - Миллиарды или даже триллионы людей смогли ведь достойно перенести боль утраты своих родных и близких. И не роптали. Не унывали. Не ныли.
А лишь вспоминали своих ушедших родных добрым словом. Почти всегда со слезами истинной глубокой печали. С тёплой и очищающей грустью. А затем и сами они уходили вслед за родными в безграничные дали Небес.

Таков вечный закон бесконечного бытия. Круговорот живых существ на планете. И нечего тут излишне страдать. И, не дай Бог, возроптать на Творца. - Эта мысль внезапно словно открыла мне глаза, на то, что я всегда знал и сам. Но вот только  забыл, а сейчас вдруг вспомнил. Это стало некоторым облегчением от тяжкой вести о грядущей утрате, которую принёс мне Посланник Небес.

- Теперь ты знаешь. Надеюсь, будешь особенно ценить время, оставшееся матери на вашей земле. Облегчи ей это последнее время. Будь бодр, спокоен и весел. Даже через силу. Ведь она живёт теперь только ради тебя. И тобой одним. Не забывай это и береги свою мать каждую минуту. Помни о ней и заботься. Согревай её последние дни старости. - Спокойно, уверенно и бесстрастно проговорил мой добрый друг.

Мне захотелось сейчас же вскочить с кресла, обнять и расцеловать Ариэла. Но я знаю, не любитель он этих человеческих нежностей. К тому же, он и так знает все мои невысказанные чувства и мысли.

Мы в молчании, не спеша допивали остывающий чай. Прощаться не хотелось. Я никак не мог подобрать нужные слова, а, возможно, они сейчас нам были и не нужны.

- И ещё! Всегда помни, что ты пылинка в руках Бога. - Вдруг снова заговорил мой гость на прощанье. - Его самая любимая драгоценная пылинка. И твоя матушка такая же бесценная для НЕГО пылинка. Каждого человека и всякое живое существо ОН безгранично любит, как своё дитя. Угаснут все звёзды, утихнут все звуки, пересохнут все реки, сгорят все планеты и звёзды. А Его Вечная Любовь к своим творениям будет неизменна даже и тогда. Всегда будет так же сильна, как и прежде. Помни это и не унывай. Я тоже помню о тебе и молюсь.

- Ариэл! Когда ты вернёшься ко мне снова? Чаю и восковых свечей я припас ещё не на один раз.
- Ты узнаешь, египтянин. Обязательно узнаешь в своё время. Когда тебе подойдёт срок вернуться к НЕМУ, я снова приду, сообщу и заберу тебя. А пока живи, пиши свои книги, радуйся всему, люби свою, ещё живую, мать, и за всё Благодари ЕГО. До встречи, мой друг.

Дождь уже перестал. Небо прояснилось.
Где-то там, за моим мокрым окном, в бесконечных дальних высях Небес, приближался к своему Вечному дому мой крылатый друг, служебный посланник Ариэл.

И вдруг я заплакал. Не горькими слезами жалости и близкой утраты. А тёплыми слезами светлой радости. И мне стало так хорошо и легко от этих, согревающих мою Душу, чистых, утешительных, почти детских, слёз.
Это мой добрый Ангел уже утешал меня слезами очищения, надежды и умиления. Знаю! Это он снова горячо молится обо мне ОТЦУ.

Сейчас я плачу, значит, не оскудела ещё до конца моя уставшая Душа. Значит, не обнищала, не засохла и не зачерствела от суеты земных хлопот и горестей. Значит, я истинно живой и верный, и жить буду вечно. Как и моя матушка - старушка, моя драгоценная родная пылиночка в добрых руках Любящего Бога.

АВИ