Мальчик рос налюбленным ребенком, но воспитывался в строгости. Получить легендарной портупеей, снятой в рукопашном бою с
эсэсовского офицера родным братом матери в окопе на территории Австрии, по окорочкам, он мог и от отца-вет.врача и от мамы-бух-
галтера, за любую шалость. А их - этих шалостей, было много: заигрался в футбол, хоккей, пришел весь в снегу на час позже с
лыжной прогулки в лесу, подбили глаз во время игры, разбили голову на куче песка не комком песка, а камнем, подрался и победил,
подрался и проиграл, не накормил во время курей, не пригнал с озер гусей, не собрал малину на варенье, вместо поездки на огород
собирать колорадских жуков прогулял весь день в полях, собирая полевые цветы, объевшись раков на речке, уйдя туда по тихому,
пока родители на работе. Да за всё могли без злобы набить по мягкому месту, но мальчик это понял только уже став отцом.
Самой трудной задачей в шестилетнем возрасте мальчика была кормежка курей. Их было много и всегда, среди пяти - шести
петухов, был один - два, которые норовили напасть и обязательно запрыгнуть на голову, ударить крыльями, разодрать ноги
шпорами, но хуже всего запачкать штаны или порвать рубашку. Стычки были ежедневными, с переменным успехом и однажды, в
самый разгар боя за доступ к кормушкам, приехал старший брат, работавший токарем на механическом заводе, мастер спорта
по боксу в тяжёлом весе, выступающий за "Трудовые резервы", в свободное от станка время.
-Возьми палку и отучишь петухов от нападения!
- Не! Папа заругает!
- Чудо! Он же не увидит. Пошли в лес, сделаю тебе рогатку небольшую, потренируешься и будешь отбиваться! - Не унимался брат.
...Теперь мальчик имел оружие. На душе стало спокойнее и даже размахивая рогаткой перед курями, можно было не просто
заскакивать в вольер и поспешно высыпать зерно в кормушки, но даже прогуляться по насестам, взять пару яиц и пожарить.
(С яйцами получилась неувязка: забыв помыть сковородку после роскошной яишницы, был разоблачен матерью и портупея была
применена по назначению: два удара за каждое украденное яйцо, один удар за не вымытую сковородку и один сильный удар за то,
что поступил "как фашист проклятый". Так я узнал, что мама находилась на оккупированной фашистами территории, но об этом в
другой раз.) У ребенка возникло в душе чувство силы и потянуло на подвиги. Стрелять по листкам малины или по грушам на
дереве вскоре стало не интересно. Несколько дней прошло в безуспешной охоте на воробьев, которых всегда было много вокруг
вольера. Тогда уже опытный малыш-охотник применил новую тактику: засаду. Напротив входа в сарай с коровой и козой были
рассыпаны крошки хлеба, мальчик уселся в глубине сарая на табуретку и стал ждать "дичь". Первые выстрелы не попали в цель,
воробьи разлетались, терпение заканчивалось как вдруг на ветку яблони села синица и выпущеный камешек разбил ей голову.
Мальчик с трепетом поднял птичку. Головка необыкновенной красоты безжизненно повисла с маленькой ладони, с клюва
капнула кровь, лапки дрожали в агонии. Бросив рогатку малыш начал дышать птице в клюв, массажировать грудку своим пальчиком,
дергать её за лапки, пытался поставить синицу на ветку. Всё было напрасно! Малыш безудержно зарыдал. Птица остывала на его
ладони и этот холод мальчик чувствовал всю свою жизнь. Смерть! Смерть стала осязаемой в голове шестилетнего малыша. Синица
была отнесена в малину. Посадив её на лист мальчик убежал в дом и проплакал до прихода родителей с работы. Так у малыша
закончилось детство. Следующий раз он возьмет в руки оружие только приняв Присягу в военном училище.
