Огнедышащий хамелеон

Глазастая обезьянка Сьюзи, стоя на берегу, с любопытством наблюдала за приближающимся к острову корабликом. Но, разглядев на его борту старательно дующего в парус, полосатого и разноцветного хамелеончика, отбежала подальше и спряталась за пальму.

«Дракон! Настоящий дракон! – испугалась мартышка. – Пока ещё маленький и дует воздухом. Но попасётся у нас на острове на свежей травке, на свежих фруктах отъестся и вымахает в огромного Змея-Горыныча. И будет пыхать уже не воздухом, а огнём. И всё вокруг спалит!» 

Парусник причалил к берегу, и Дракоша волоком оттащил его по песку подальше от набегающих волн.

- Эй, дракон! Меня зовут Сьюзи! Я властительница этого острова! И главная здесь колдунья! - выглядывая из-за пальмы, крикнула гостю мартышка. - Зачем ты прибыл в мои владения?

- Я не дракон, я хамелеон. Из породы ящериц. Меня принесло волнами и ветром. Можешь не прятаться, я давно заметил тебя за деревом. Мы, хамелеончики, видим всё вокруг - и спереди, и сбоку, и даже сзади. Мы островидящие, но слабослышащие. Говори, пожалуйста, громче! - попросил обезьянку Дракоша.

- Я говорю - я хозяйка этого острова!.. Ау, хамелеончик, ты где?.. Куда ты пропал?.. Уплыл восвояси?.. Или решил поиграть со мной в прятки?..

Сьюзи крутила головой направо, налево, но около парусника никого не было. Она вскарабкалась на пальму, чтобы посмотреть – а вдруг гость на своих кривеньких лапках умчался куда-нибудь далеко, да так быстро, что она и глазом не успела моргнуть. И обнаружить его теперь можно только с высоты. «А может быть, - мелькнуло в голове у Сьюзи, - я не заметила сложенных у него на спине драконьих крылышек? И он расправил их и улетел?»

В какое-то мгновение ей показалось, что под деревом, на котором она сидела, зашевелился песок. «Нет, такого не бывает, - решила обезьянка. - Песок не может шевелиться».

- Эй, слабослышащий! Я не вижу тебя. Ты где? – во весь голос звала она.

- Слезай. Вот он я, - размахивая длинным, ставшим жёлтым хвостом, окликнул обезьянку из-под пальмы хамелеончик. – Меня зовут Дракоша. Я изменил свой цвет и слился с песком. Не наступи на меня случайно. Кроме острого зрения, у нас, у хамелеончиков, ещё и очень острый гребень на хребте, и ты можешь уколоть свою лапу.

- Как ты посмел без спросу сменить окраску? - спрыгнув с пальмы, возмущённо набросилась на гостя Сьюзи. – Это же колдовство!

- Говори громче! – попросил её Дракоша.

- Повторяю для глухих: кто разрешил тебе стать жёлтым? - прямо в ухо ему крикнула рассерженная мартышка. - На Волшебном острове никому не позволено колдовать кроме меня!

- Это не колдовство. Мы, хамелеончики, когда радуемся, меняем свой цвет. И когда злимся или пугаемся - тоже. И когда хотим пить или есть. Или даже просто так – когда захотим, - объяснил Дракоша. - А когда мы сердимся или пугаемся, мы ещё и раздуваемся в шарик. И шипим.

- Если ты сменил цвет на радостях, что встретил меня, тогда правильно, я разрешаю, - смилостивилась Сьюзи. –  Это очень важное событие в твоей жизни. Жёлтенький цвет – он весёленький, для такого торжества подойдёт.

- Говори громче! – снова попросил хамелеончик.

- Я говорю: ты должен быть счастлив, что судьба свела тебя со мной! – прокричала, наклонившись к его уху мартышка. – Устроим по острову тур, будем давать представления. Как в цирке. По первой моей команде ты будешь менять цвет. По второй команде раздуешься в красный шарик с головой и хвостом. А по третьей - будешь шипеть и пугать зрителей. Нарисуем афишу: «Выступает главная на острове колдунья мартышка Сьюзи с глухим хамелеоном Дракошей». И два портрета: сверху я – добрая и большая, снизу ты – маленький, разноцветный, пузатый и злой.

- Я не хочу, чтобы про меня писали на афише глухой, - обиделся хамелеончик. – И я не злой.

- Раз ты всё время надоедаешь: говори громче, говори громче, - передразнила его мартышка, – значит ты и есть глухня! И не спорь со мной! На арене будешь делать всё не только по моей команде, но и по щелчку кнутом - неизвестно услышишь ты что я тебе приказываю или нет, - решила обезьянка. – Сейчас попробуем. Пока нет хлыста или кнута, я буду хлестать тебя прутиком.

Она нырнула в заросли и тут же вернулась с большим прутом.

- Эй, ты где? Выходи! Опять притворился песком, - лапой поковыряла мартышка под пальмой. – Имей ввиду – за вход на представление зрители будут приносить очень вкусные бананы или кокосы, - попыталась она уговорами выманить Дракошу. – И я откормлю тебя входными билетами в Змея-Горыныча. И тогда по четвёртому моему щелчку кнутом ты ещё и будешь пыхать огнём. Это будет гвоздь программы - пламя из твоей пасти. Объявление переделаем: «На арене отважная укротительница Сьюзи с огнедышащим, глухим и ужасным Змеем-Горынычем по кличке Дракоша»! Только заранее прошу – пыхай в сторону, не обожги меня.

- Я не хочу, чтобы про меня писали на афише ужасный! – ответил ей откуда-то сверху хамелеончик. – И пыхать огнём тоже не хочу.

Он сидел, прижавшись ко стволу пальмы и слившись с ним по цвету.

- Ах так! – рассердилась обезьянка. - Ты не боишься прутика, тогда я найду для тебя кнут!

- Хочу менять свой цвет, когда хочу! А не по щелчку кнутом! Обойдусь без твоих бананов и кокосов! Буду ловить мух! Сама пыхай из пасти огнём! – Дракоша так рассердился, что раздулся в красный шарик и соскочил с пальмы.

Но укротительница уже не слушала его.

Она побежала искать кнут, а заодно и краски, кисточки и картонку для афиши. К счастью на острове нашлось всё, кроме кнута.

А на следующее утро мартышка, как всегда, забыла о своих вчерашних задумках. Ну а хамелеончик очень быстро подружился с жителями острова. И они стали называть его привычным ему именем - Дракоша. А вовсе не глухим хамелеоном, и уж тем более не глухнёй. Просто все помнили, что у него очень зоркое зрение, и он видит всё, что происходит и спереди, и сбоку и даже сзади, но говорить с ним надо погромче. А он, на потеху новым друзьям, без всякого щелчка кнутом, менял свой наряд, становясь то жёлтым, то красным, то синим, и то ещё и в какую-нибудь полоску или крапинку. Иногда Дракоше удавалось вообразить, что он разозлился или испугался, и тогда он раздувался в красный шарик с головой и хвостом, и притворно шипел.