Петра Касилина в Танькове уважали. Огромный добродушный мужик отличался редкостной отзывчивостью.
Рабочий поселок, в котором он жил со своей женой Татьяной (детей у них не было), вырос вокруг фабрики музыкальных инструментов. Вот и дядя Петя развозил «таньковские» балалайки и гитары по всему постсоветскому пространству, не бывая дома иногда по нескольку недель.
Работал Касилин на стареньком КАМАЗе, который то и дело выходил из строя. Ремонтировал он его тут же – во дворе под окнами собственной квартиры в двухэтажном доме ещё сталинской застройки. Так ему почему-то было удобнее. Соседям, конечно, не нравились удушающие выхлопы и рёв мотора, но жители этого дома жили дружно: вместе справляли праздники, всем миром провожали умерших. Бывало и пробежит между соседками «чёрная кошка» - дело житейское, но как-то старались зла друг на друга не держать.
К тому же окрестные мужики имели обыкновение собираться у КАМАЗа, едва дядя Петя вставал на ремонт. В основном вели неспешные разговоры о машинах, иногда помогали в ремонте, а бывало и «бутылочку» вместе распивали, спрятавшись за кузовом от зорких женских глаз.
В своё время Пётр Касилин отслужил в Афганистане, но не любил вспоминать об этом даже во время задушевных посиделок с друзьями. Как-то его особенно достали расспросами, и тогда он грубо выругался.
- Что рассказывать-то? Как обделался от страха прямо в воздухе? Семьдесят нас было, но только шестеро живыми приземлились - остальных прямо в воздухе… Хватило мне тогда нескольких минут, чтобы в Бога уверовать, а до этого только смеялся над верующими, глупый сопляк. Тогда вся душа моя изменилась. Ночью иногда та жуть приснится, я как маленький к Татьяне жмусь. Тридцать лет прошло, но до сих пор не пойму, почему именно мне там – наверху жизнь оставили. Вроде бы и не герой, и не святой.
Святым он, конечно, не был, но просить взаймы люди всегда шли к Касилиным: знали, что если деньги есть, Пётр всегда даст и про долг напоминать лишний раз не будет. Перевезти какое-нибудь барахло на своём КАМАЗе тоже никогда не откажется и денег не возьмёт.
Друзей по всей стране у него было множество.
- Трасса людей почище лакмусовой бумажки проверяет: хорошо видно, кто перед тобой. Вот много всякого про кавказцев говорят. Что - правда, что - неправда судить не берусь. Не знаю. Зато иногда стоишь на трассе с поломкой, русские мчатся мимо – не притормозят, а вот дагестанцы практически всегда останавливаются и предлагают помощь.
Наверное, было нечто такое в самом Петре, что доверяли ему люди. Не раз он рассказывал, как во время внезапных поломок машины зимой местные жители брали его с экспедитором на постой: впускали в дом незнакомых иногородних мужиков, топили баню, угощали.
Татьяна Касилина засаживала весь дачный участок помидорами, а потом дядя Петя вёз на север ящики с овощами в подарок друзьям и знакомым.
- У них там всё привозное: ни запаха, ни вкуса. Пусть порадуются настоящему помидорчику.
Попадались на трассе, конечно, разные люди. Его экспедитору в «лихие девяностые» где-то в Челябинской области «братки» битой проломили голову.
- Благо, хирург мировым мужиком оказался. Вошёл в положение. Не стал возмущаться, что нет страхового полиса и прочей «лабуды», и заштопал Ваньку любо-дорого. Голова у него до сих пор немного побаливает, но ведь жив, а это главное! Я потом доктору в подарок балалайку отвез, под «хохлому» расписанную. Тот хоть и посмеялся, но принял.
И стреляли в дядю Петю, и как-то плечом к плечу с водителем из Болгарии он отбивался монтировкой от местных наркоманов в Ленинградской области.
- Подбежал ко мне бледный, трясется весь, пальцем в этих «отморозков тычет». Я его не понимаю, он меня, но как до дела дошло, мы с Бранимиром быстро сговорились. Ох, и кофе он меня после угощал, никогда такого вкусного не пил. Наш мужик оказался.
В общем, когда Петр усаживался во дворе поболтать с мужиками, побросав все свои дела, подтягивались к ним и женщины, и подростки – знали, что услышат сейчас нечто такое, куда там американским боевикам, но из реальной жизни.
Как-то разговор зашёл про НЛО. Тема, периодически всплывающая в разговорах обывателей, в основном благодаря телевидению. Как покажут по «новостям» в очередной раз какие-то белые предметы в воздухе, так по всей России только и разговоров: кто сомневается, кто откровенно потешается, а кто и грозит инопланетным нашествием.
Дядя Петя к НЛО относился как к чему-то обыденному.
- Что же, по-вашему, полмира разом чокнулось? – возражал он маловерам. – Вон и фотографии показывают, и видеосъемки. Я и сам как-то видел эту … Только всё происходило гораздо страшнее, чем появление каких-то блеклых шариков в небе. В тот год по осени я возил горчицу на перерабатывающий завод в Калмыкию. На приемке меня задержали, и выехал я поздно вечером. Это было ещё в конце 80-х, когда на дорогах не «шалили» и можно было встать на ночёвку, где придётся. Съехал я с трассы в степи. Разжег «шмеля», приготовил ужин, но вокруг летали надоедливые мошки, вот и забился с миской в кабину. Только ложку ко рту поднёс, вижу, что над степью повис огненный шар - сам вроде бы желтый, а внутри словно языки пламени бьются. И всё ближе, ближе, да и в размерах здорово увеличился. У меня разом аппетит пропал, когда такая огромная «балда» повисла прямо напротив лобового стекла. Яркая просто жуть! Глаза зажмурил, но свет и сквозь веки пробивался. Тогда я завернулся с головой в куртку и лёг, уткнувшись носом в сидение. Затылок и спина как будто чужими сделались. Страшно стало неимоверно, но всё равно не обернулся. И лежал так, пока не заснул. Утром просыпаюсь, а заря ещё только-только пробивается. Каша в миске почему-то так высохла, словно месяц простояла. Но мне было не до еды! Быстро с этого места сорвался и опомнился только в Ростовской области.
Вот как-то в компании фабричный технолог Сергей Григорьевич Жук рассказывал, что наблюдал за НЛО со своего балкона. Так над ним все потешались втихомолку – мол, выпил Жук в тот вечер чересчур много. А вот дяде Пете сразу же безоговорочно поверили.
Рассказывал он и про «призрачную» дорогу.
- Как-то выехали в ночь. Утром надо в Пензе срочно быть. Я по той дороге проезжал много раз, кажется, с закрытыми глазами вести машину могу. Знакомый поворот, но дорога почему-то налево уходит. Но я-то точно знаю, что нужно ехать прямо. Притормозил, экспедитора разбудил, а тот на меня как на идиота смотрит. «Ты чего, – говорит, - остановился? Нам ещё пилить и пилить до Пензы» «Давай, дождемся хотя бы одной машины и посмотрим…» А Борька - дурак разбушевался: «Да мы тут можем полночи простоять, пока кто-то появится. Разуй глаза: вот же она - дорога! Гони!» Ну, я и погнал… только прямо, а не налево, потому что ещё доверяю своей памяти. Борька взвыл сиреной, в руль вцепился, но уже стало ясно, что я был прав – асфальт не исчез из-под колёс, а вскоре и разметка показалась, и отбойники. Позже узнал, что это «проклятое место» - там постоянно бьются машины.
Был у Петра Касилина и рассказ про карельского колдуна.
- Едем мимо огромного болота. Смотрим, останавливается машина, и мужик вылезает. Приметный такой: волосы седые длинные, борода, рубаха петухами вышита. В общем, клоун какой-то ряженный. Борька вечно всякую х… читает, где вампиры да оборотни наперегонки с людьми сражаются. Как увидел, аж затрясся весь, придурок малахольный. «Колдун, настоящий колдун!» Я у виска пальцем покрутил, и едем дальше. Скорость приличная, дорогая прямая как стрела. Километров через пятнадцать вдруг вижу, что на трассу из болота выбирается на дорогу тот же самый чудила в петухах. Волком зыркнул в нашу сторону, и вновь исчез. С оторопи я даже перекрестился, но не помогло. Борька на стоянке связался с «плечевой», и эта сволочь украла у нас две дорогущие гитары. Но хоть живы остались, и то слава Богу!
Однако, про самую удивительную историю, произошедшую с Петром Касилиным, жители Танькова узнали не от него. Поведал об этом экспедитор Борис Хомяков – тридцатилетний веселый парень. Правда, когда рассказывал про тот случай, ему было не до смеха:
- Едем по Вологодской области. Сумерки уже, на обочинах сугробы по метру, а до ближайшей стоянки ещё ехать и ехать. И тут Пётр Семенович (он своего водителя всегда уважительно по имени отчеству называл) за сердце схватился. Плохо ему. Всё хуже и хуже. Пришлось машину остановить. Кое-как вытащил его, уложил на снег. Чувствую – хана дело! Вот он уже и сознание потерял. Ночь, мимо машины прут – никто не останавливается… Что делать? Неужели так и умрет Пётр Семенович на обочине, словно бездомная собака? И такая меня обида взяла, что затолкал я его в машину, сам уселся за руль и погнал – куда, зачем? Сам в тот момент не понимал. Вижу, справа огни. Я туда.
На этом месте Борис нервно закурил.
- Смотрю КПП какой-то воинской части. Думаю, но телефон-то там точно есть (это было ещё до эры мобильных телефонов). К Петру Семёновичу обернулся, а он… в общем, если вы покойников хоть раз видели, сразу поймете. От ужаса я принялся стучать в ворота. Не сразу, но вышел какой-то солдатик в бушлате. Я ему пытаюсь объяснить, что случилось, а он меня вроде бы и не слушает. «Не ори, - как-то устало, даже с досадой говорит мне. – Рано ты приехал» «Как рано? Боюсь, как бы ни умер Пётр Семёнович!» «Уезжайте отсюда» Ну, думаю, попал в какую-то секретную часть. «Скажи мне, хоть где тут ближайшая больница?» Тот только небрежно рукой махнул и ушёл. Вернулся я. На Петра Семёновича и смотреть боюсь, завёл машину, развернулся да неудачно – занесло. И вдруг слышу его голос: «Сколько раз тебе говорить, не умеешь водить – не садись за руль! Ну-ка, пересядь» Вылез из машины, а КПП-то нет, и огней никаких нет. До больницы мы доехали, и Петра Семёновича сразу в реанимацию отправили. Инфаркт. Как он машину-то вёл, ума не приложу!
Когда Петр Касилин услышал о рассказе своего экспедитора, только снисходительно отмахнулся.
- Глупый он, Борька! Я-то точно знаю, что не мог умереть в снегу на грязной обочине, если мне жизнь даже в той афганской переделке оставили. Господь такого никогда бы не допустил. Чего-то я ещё не сделал. Сердцем чувствую.
- А исчезнувшее КПП?
- Так это же дорога. На ней всякое бывает.
Прошло несколько лет, и выяснилось, что не зря Пётр Касилин сердцем чувствовал, что ещё не всё с ним в этой жизни произошло. Его жена Татьяна, которой врачи давно уже поставили диагноз «бесплодие», вдруг забеременела, и в сорок лет родила сына. Как же радовались супруги малышу, как носились с ним. Но когда Ване исполнилось десять лет, отца не стало.
Умер Пётр Семёнович от сердечного приступа в очередном рейсе у ворот КПП какой-то воинской части, пока его экспедитор (уже не Борис - другой) спрашивал у дежурного, где находится ближайшая больница.
